Пресса

C "Гамлета" Валерия Фокина, в котором использовано сразу несколько русских переводов Шекспира (от варианта 1837 года до современной версии Вадима Леванова), начинается второй этап осенних гастролей питерской Александринки. Помимо спектакля худрука обещают показать "Изотова" петербуржца Андрея Могучего и "Дядю Ваню" знаменитого американского румына Андрея Щербана.


Примечательно, что постановки, которые в рамках проекта "Премьеры Александринского театра в Москве" привозит "Золотая маска", на этот раз демонстрируют не только сбалансированную репертуарную политику Александринки (русская и зарубежная классика плюс современная драматургия), но и четкую систему отбора режиссерских сил со стороны. Спектаклем Могучего в гастрольной афише театра представлен корпус актуальных отечественных режиссеров, спектаклем Щербана - корпус зарубежных мастеров, сотрудничающих с Александринкой.


Впрочем, несмотря на то что все премьеры александринцев поставлены разными режиссерами, в спектаклях есть общая черта: через них просматривается образ современной России. Так, энергичный (меньше двух часов) фокинский "Гамлет", который играется в условных декорациях стадиона, начинается со сцены обхода омоновцев с овчарками. Таким прологом, предваряющим инаугурацию нового короля шекспировской Дании, резко и сразу задается отправная точка для считывания общего смысла спектакля как развернутой метафоры полицейского государства, обитателей которого волнуют только проблемы передела власти и собственности, а не вопросы вроде "быть или не быть?".


Пролог "Дяди Вани" столь же "говорящий": на сцене, в декорациях, которые являются уменьшенной копией зрительного зала Александринки, в креслах рассаживаются артисты - лицом к лицу с публикой. Отражение зрительного зала в условном зеркале сцены работает как стартовая метафора для всех последующих перипетий жизни чеховских героев, которые в спектакле Андрея Щербана не умеют толком ни любить, ни лечить, ни учить, ни жить.


Спектакль Андрея Могучего по пьесе новодрамовца Михаила Дурненкова о двойнике чеховского Тригорина, модном писателе, который сам себя не уважает, заеден мыслями о пустоте своего существования, - выразительная современная рифма к двум александринским трактовкам классики. С той же некомплементарной интонацией театрального высказывания.


Разумеется, спектакли Валерия Фокина, работающего в традициях русского психологического театра, Андрея Щербана, представляющего западный стиль постмодернистской режиссуры, и Андрея Могучего с его изощренной "кинофицированной" визуальной метафорикой, которая отражает не только авторский почерк Могучего, но и стилевой инструментарий новой театральной эпохи, совершенно не похожи друг на друга. Однако для Александринки, которая функционирует не просто как авторский театр Валерия Фокина, но как ведущий репертуарный театр северной столицы, именно такое разнообразие режиссерских манер гарантирует творческую жизнеспособность и очевидный зрительский интерес.