Театральная компания ЗМ

Пресса

18 апреля 2005

Маска-шоу

Мария Микели | Профиль

11 апреля завершится XI национальный театральный фестиваль «Золотая маска». Скорее всего, большинство наград отдадут москвичам. Нестоличным театрам это более чем обидно. «Маска» для них — почти единственное «окно в Европу».



Одиннадцатая «Золотая маска» оказалась не в пример скромнее прошлогодней десятой, юбилейной. Что подтвердила вечеринка, посвященная открытию фестиваля (и заодно — одноименного театрального клуба) на Страстном бульваре. Театральный продюсер и отец-основатель «Золотой маски» Эдуард Бояков собрал в маленьком зале Goldenmask club, завешанном кроваво-красными масками работы художницы Маши Утробиной, немногих избранных: режиссеров Михаила Угарова и Кирилла Серебренникова, актеров Валерия Баринова, Георгия Тараторкина, Юлию Рутберг, куратора Московской биеннале современного искусства Иосифа Бакштейна — и познакомил их со своим новым увлечением, этнической музыкой. (Этническая музыка, как выяснилось впоследствии, оказалась лейтмотивом нынешнего фестиваля, как бы призывая современное искусство обратиться к национальным истокам.)



Гости, впрочем, на напевы особого внимания не обращали, а обсуждали театральные новости и сплетни. Например, награждение Натальи Дуровой орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени, на котором директор зверинца заявила президенту, что в ее жизни три самых дорогих человека — патриарх Алексий II, Владимир Путин и шимпанзе Яша. Или недавно вышедшую книгу Марины Давыдовой «Конец театральной эпохи», в которой автор «похоронила» классический русский театр. Впрочем, о фестивале все-таки тоже говорили.



Главное отличие нынешней «Маски» от прошлогодней — более слабая драматическая программа. Кроме того, фестиваль избавился от засилья статусных питерцев, в частности Льва Додина. Стало больше москвичей — и автоматически выросли их шансы на получение российской театральной премии No1. (Московским зрителям повезло: можно никуда не ехать, все самое интересное покажут «дома».)



Бюджет фестиваля — самый крупный в театральной России, примерно $3 млн. Около 50% составляют государственные дотации, 40% — спонсорские средства, 10% приносит продажа билетов (средняя стоимость — $15). Для сравнения: Авиньонский фестиваль (который также, как и российский, кормится дотациями) располагает $6 млн. Однако спонсорская доля в его бюджете — всего 5—10%. Остальное дают государство и продажа билетов, которые на Западе, особенно на оперные постановки или балет, могут стоить более $100.



По словам Эдуарда Боякова, половина всех расходов «Золотой маски» приходится именно на транспортировку декораций и оплату проезда труппам. Проживание участников фестиваля — отдельная статья, как и аренда площадок. «Мне проще и дешевле привезти гастроли из Берлина, чем из Омска или Новосибирска, — говорит Бояков. — Я даже не хочу говорить о том, во сколько обойдется только приезд новосибирской оперы «Аида», которую мы покажем в Кремле. Труппа — 450 человек, их надо расселить хотя бы на ночь. Шестнадцатиметровые декорации в столицу везут десятки грузовиков. В копеечку встала и аренда Государственного Кремлевского дворца. В общем, считайте сами».



Еще одна из задач «Золотой маски» помимо «раздачи слонов» — возродить интерес европейцев к российскому театру. Для этого в рамках фестиваля устроен проект The Russian case. На нем собрались около сотни иностранных гостей (режиссеров, театральных менеджеров, директоров), среди которых бывший директор Авиньонского фестиваля Бернар Севр де Арнсье, директор Института театра в Голландии Драган Клаич, директор Международного центра театрального развития Филипп Арно. Они не только отсмотрят часть конкурсной программы, но и встретятся с российскими театральными деятелями. Для многих отечественных театров «Золотая маска» — единственная возможность заявить о себе Западу. Ведь не поедут же театральные менеджеры в Абакан, чтобы взглянуть на уникальную экологическую постановку местного кукольного театра.



И вот результат: российские спектакли в течение последних нескольких лет не попадают в конкурсные программы самых статусных театральных фестивалей Европы — таких, как Эдинбургский и Авиньонский. Некоторые отечественные критики уверяют, что дело не в кризисе российского театра, а в личных пристрастиях французов. Мол, в 1997 году в Авиньоне с триумфом прошел русский сезон. Но дирекция другого статусного фестиваля, Эдинбургского, заявила, что происходящее в театральной России им просто неинтересно.



Очевидно, современный российский театр переживает непростые времена. Хоть театралы в один голос и твердят о «переходном периоде», за которым уже видны проблески грядущей славы, приходится признать, что классический психологический русский театр практически умер. А современная российская драма, даже попав в западный мейнстрим, осела на задворках мирового театрального движения. Театрам остается рассчитывать на талант режиссеров, драматургов, актеров — и на интерес Запада. Интерес таких людей, как, например, уже упомянутый Филипп Арно. Филипп называет себя marriage maker (сваха). Он выбирает самые интересные сценические работы по всему миру и сводит их авторов с заинтересованными людьми на Западе (директорами театров, компаниями по организации гастролей). Не без его участия в США состоялась премьера «Скрипки Ротшильда» Камы Гинкаса.



Хотя «Золотая маска» не прочь двинуться на Запад и своими силами. Осенью гастроли спектаклей-лауреатов пройдут в Таллине — а это уже, простите, территория Евросоюза.


оригинальный адрес статьи