Пресса

Мариинка представляет изящный дайджест толстенного романа.
Год назад, когда была премьера в Мариинке, на сцене чуть не случилась железнодорожная катастрофа: выстроенный в натуральную величину вагон, что поворачивался вокруг своей оси, вдруг стал клониться набок с явным намерением рухнуть в оркестровую яму. В кулисах раздалось «Мать!», занавес закрыли и зрителей отпустили на неожиданный антракт. Успеху, надо сказать, это не помешало — финальную овацию балет Родиона Щедрина, поставленный Алексеем Ратманским, получил.


Бывший главный хореограф Большого, ныне работающий в American Ballet Theatre, «Анну Каренину» ставил не для Мариинки — в Петербург он перенес уже готовый спектакль. Впервые толстовский сюжет Ратманский пересказал в танце семь лет назад в Датском королевском балете. Поэтому его фамилии нет в номинации «хореограф» — по правилам «Золотой маски» в список включаются только авторы, сделавшие данный спектакль впервые. Эта «Каренина» присутствует в двух номинациях — «Лучший спектакль» и «Лучшая женская роль» (из трех исполнительниц экспертный совет выбрал Екатерину Кондаурову).

Сцена почти пуста и обнесена экраном (за оформление отвечают сценограф Микаэль Мельби и видеохудожник Уэндел Харрингтон). На этот экран транслируются изображения интерьеров и пейзажей. Впрочем, чаще всего — небо: то умиротворенно-спокойное, то с буйно летящими грозовыми тучами.


Забудьте про фирменный юмор Ратманского — в этот вечер вы не увидите ничего смешного. В маленьком балете (час двадцать, если не считать антракт) объемный толстовский роман сведен к дуэтам Анны и Вронского и патетическим монологам бравого офицера. Дуэты вполне трогательны; мужские монологи же более всего напоминают мстительные девчачьи мечты — «вот умру, ух как он будет мучиться». И мучается — прыжками пересекает сцену, тянет руки к чему-то невидимому, о чем-то умоляет…


Все остальное — светское общество, сынок Сережа, нелюбимый муж — мельком-мельком-мельком, события пролетают мимо, как дома мимо бегущей к любимому Джульетты. Впрочем, нет: есть одна отличная кордебалетная сцена — может быть, вообще лучшая сцена в спектакле. Скачки — когда в окружении внимательных дам на старт выходят господа офицеры. Соревнование красавчиков в мундирах — в котором нет и намека на тривиальный перенос движений жокеев — поставлено восхитительно. Все кокетство скачек и беззаботное мужество их — в сложно сплетенных кордебалетных танцах. Этот ипподром стоит многих бальных залов.


15 марта

Диана Вишнева

В исполнении Дианы Вишневой героиня будто сбежала из другого романа Толстого — на сцене скорее Наташа Ростова, чем Анна Каренина. Порывиста, искренна, взбалмошна, вообщето совершеннейший подросток. Бегает по сцене, щебечет, в игрушки играет. Тут транслируется не точка зрения взрослого человека Льва Толстого (которому, например, Вронский очень не нравился), а влюбленной девчонки, что приписывает объекту страсти все добродетели.


16 марта

Ульяна Лопаткина

История, что рассказывает Ульяна Лопаткина, — история слома сильной женщины, вдруг обнаружившей, что мир вокруг слишком мелок. И она кидается в поиски чего-то настоящего. Но бравый любовник (Юрий Смекалов; сила и мускулы, опыт работы в театре Бориса Эйфмана) до невозможности тривиален даже в самых патетических монологах, муж (Сергей Бережной, звезда прежнего поколения, ныне репетитор в театре) слишком утомлен службой. Этой Анны чересчур много для расчисленного мира — и она этот мир от себя избавляет.


17 марта

Екатерина Кондаурова

Кондаурова в роли Анны — воля, темная страсть, удовольствие. Танец Кондауровой по-питерски академичен (вагановская выучка в каждом выточенном па) и броско-эффектен. Кажется, она ближе всего подошла к изображению именно толстовской героини — ее Анна из таких женщин, которых Лев Николаевич боялся и которым читал мораль.