Пресса

В рамках “Маски Плюс” в Москву приехали два театральных коллектива из Латвии: Лиепайский театр со спектаклями “Ханана” и “Битва у…” и Театр “Дайлес”, известный еще как Академический Художественный театр имени Райниса, с постановкой “Бривибас, 36”.

“Ханана” – пьеса современного российского драматурга Германа Грекова. Сюжет на тему: жизнь семейная, тяжелая и безотрадная в глубинке, где бы то ни было – в России или же за ее пределами – пьянство, зверство, горечь, безнадега. И вечное беспокойство вечно ищущей успокоения человеческой души. В результате “Ханана” в режиссуре Дж. Джилинджерса представляет собой довольно интересное зрелище. Обстоятельно исполнено декорационное оформление (художник Мартиньш Вилкарсис) всамделишной квартиры в духе Херманиса. Только у Джилинджерса натурализм на сцене доведен до предела: на глазах у зрителей мать семейства Аусма (Инесе Кучинска) и сало жарит на тут же стоящей плите, и картошку, и пельмени варит, и курицу разделывает. И по зрительным рядам тянется запах жареного масла, а ощущение уюта (несмотря на контрастное и далеко не уютное повествование) заполняет зрительный зал.

Речь идет о жизни одной семьи в деревне. Аусма – крепкая немолодая женщина, на плечах которой, кажется, держится весь мир, ее слабослышащий и безвольный муж Хайрис (Каспарс Годс), их взрослый сын Юрчикс (Эгонс Домбровскис), слабовидящий “квартирант” Карлис Петерсонс (Леонс Лещчинскис), существенно помогающий семейству своей пенсией. Юрчикс занимается тем, что сидит дома, треплет всем нервы, и так изрядно потрепанные, взахлеб читает классиков, а потом также взахлеб напивается (если кто-то из мэтров мировой литературы ему не угодит). Одни обличат его в безумии и умственной неполноценности, мне же кажется, герой попросту одичал и, как ни печально, опустился. Помимо неурядиц внутрисемейных, есть еще внешние проблемы: соседка, систематически объедающая семью, постоянная нехватка денег, полнейший распад и духовно-нравственный разлад, то есть очевиднейшее отсутствие нормальных условий для жизни. В постоянной борьбе с обстоятельствами и с самими собой окончательно озверевшие ко второму акту, герои доходят до убийства. Едва вернувшийся из тюрьмы старший брат Робертс поднимает руку на брата младшего, но квартирант Петерсонс, дабы спасти Юрчиксу жизнь, убивает Робертса (что изображено весьма подробно). В финале же – нравственное просветление и слезы радости. Стоит отметить игру Эгонса Домбровскиса, герой которого из истеричного сынка-алкоголика очень убедительно превращается в “блаженного”.



Второй гость из Латвии – рижский Театр “Дайлес”, аналог нашего Театра.doc. “Бривибас” – по-русски значит “свобода”. В более узком смысле это название центральной улицы Риги, где в конце 2009 года мятежные латыши разбили палаточный лагерь в надежде воздействовать на правительство. Таковы были планы первоначальные, о которых решилась поведать группа из трех молодых актеров и девушки-режиссера (Лаура Гроза). Именно им четверым принадлежит идея инсценировки и постановки. “Драма палаточного городка” целиком основана на беседах с участниками акции, на впечатлениях от увиденного и пережитого.



Посередине сцены – белая палатка, чуть правее от нее – несколько стульев, стол и за веревку подвешенный жестяной чайник; на одном из стульев примостилась большая красная тряпичная кукла с головой-глобусом. Левее от палатки – натянутая веревка, на которой висит одежда. Полумрак. Фоном служит ненавязчивый, но вполне отчетливый гул улицы. Таковы аудиовизуальные иллюстрации спектакля-притчи “Бривибас, 36”.



При всей трагичной очевидности происходящего постановка не смотрится как социальный протест и вызов властям. Скорее, это импровизация на тему реальной ситуации. Перед зрителем три героя – Оскарс (Артурс Дицис), Илья (Дайнис Грубе), Варис (Кристалс Расимс), живущие в палатке в центре города. У них есть и работа, и дом, и небольшие деньги. Тем не менее они обосновались на улице, на перекрестке между Кабинетом министров и Кафедральным собором. Внешне (как и внутренне) они абсолютно разные, но все прилично одеты, галантны и обаятельны – разливают чай и пускают по зрительным рядам упаковку печенья. Начав с тепла и уюта, созданных в противовес всеобъемлющей разобщенности, ребята постепенно обнаруживают, что в попытках достичь глобального объединения, в простых, более “мелких” по масштабу ситуациях они абсолютно забывают друг о друге. Это стремление настолько ослепило их, что они не замечают, как озлобились друг против друга. Каждый из героев живет своими стремлениями и эмоциями – Илья, например, разрабатывает план по выращиванию клубники, Варис молится пять раз в день, а Оскарс, поедающий бутерброд с лососем, производит впечатление человека, достигшего гармонии с собой. Каждый из них прошел свой путь страданий и боли и, ожесточившись внешне, внутренне по-прежнему ищет в ближнем начала человеческого.

Спектакль, несмотря на непрекращающиеся монологи, что сродни потоку сознания каждого из героев, создает атмосферу тепла и уюта. Отягчающие и еще более огрубляющие действительность внешние обстоятельства, как ни странно, делают созданный героями мир защищенным и менее уязвимым. Возможно, все это потому, что актерам не столько приходилось играть, сколько вполне органично и естественно передавать свои каждодневные эмоции и размышления.

Кстати, Джилинджерс, поставивший “Ханану” в Лиепайском театре, одновременно является главным режиссером Театра “Дайлес”. И это стремление к обмену и совмещению стоит отметить в латышском театре. Спектакли, сделанные очень скрупулезно, обстоятельно и подробно, напоминают большую конструкцию, состоящую из огромного количества на первый взгляд избыточных мелочей, неразрывно переплетенных между собой. Но каждая из этих мелочей служит необходимым дополнением образа: убери ее – и конструкция развалится.