Пресса

Трехчасовая композиция “Вавилон” (театр из Быдгоща) – нелегкое испытание для зрителя. Спектакль создан молодым режиссером Майей Клечевской на основе одноименного “драматического текста” знаменитой австрийской писательницы Эльфриды Елинек. В нашей стране последняя плохо известна, несмотря на статус нобелевской лауреатки. Для широкого зрителя/читателя она прежде всего автор романа “Пианистка”, экранизированного Михаэлем Ханеке десять лет назад. Имя ее вызывает ассоциации со всем тем, от чего непроизвольно съеживаешься. Елинек? Жди болезненных откровений, копаний в причинах сексуальных отклонений, страхов, приготовься погрузиться в пучины подсознания без надежды вернуться на поверхность живым и здоровым. “Вавилон” – еще более страшный материал, потому что тут от фрейдистских частностей Елинек уходит в космос философии, онтологии. За одним из персонажей, вызывающим Бога на поединок, скрывается она сама. В силу гиперобостренной восприимчивости она ловит позывные жертв разных веков и складывает из их голосов странный, страшный хор. Всем, кто когда-либо восстал против Бога и был убит им, посвящается.

В лице постановщицы быдгощского спектакля Майи Клечевской Елинек нашла родственную душу. Поразительно, что столь гнетущее произведение, изобилующее экстремальными приемами, вышло из-под “пера” двух женщин, одна из которых молода и вполне симпатична. В случае Клечевской закрадывается подозрение в желании таким способом прокричать о себе погромче, чтобы на крик уж точно все сбежались. Нас уже не удивишь обнаженкой и нецензурщиной, но, видимо, тут расчет был на концентрацию вышеназванных компонентов и смелый монтаж оных с метафизикой смыслов. В “Вавилоне” всего в избытке. Тут тебе и морг с обнаженными мужскими телами (одно за другим их старательно подтаскивают поближе к зрителю, под софиты, чтоб ничто не осталось незамеченным), и беременный трансвестит, исполняющий своего рода лацци между частями спектакля, и девочка-инвалид в каталке, и, как апофеоз, обкаканный памперс, который стягивает с себя один из исполнителей и демонстративно вешает на микрофон перед залом. Все бы можно было принять, с необходимостью всего согласиться, если б понять, ради чего фраппируют публику. Не скажу, что это сильно помогло сконцентрироваться на теме, оценить нерв посланий. Елинек и без того задает смелый тон. Трудно вычленить более или менее ясные линии в спектакле, скорее, по ходу рождаются некие ощущения, очертания призраков, мучающих автора. Перед нами глобальный, вневременной Вавилон, в котором люди продолжают строить башню. В кладке – разные людские грехи, из которых для спектакля отобраны самые тяжкие. Бог снова и снова наказывает неблагодарных за дерзость, а они снова и снова берутся за свое. В отличие от своего знаменитого земляка, Елинек не считает, что Бог умер. Он жив, но он людоед. “Воля его направлена только на то, чтобы поддерживать себя как Бога”, – заявляет очередной восставший умник (за которым снова маячит автор).

Пространство спектакля разделено на две половины: авансцена покрыта чем-то, напоминающим плиточный пол в больницах (по этому покрытию хорошо катятся каталки с телами), а дальняя часть упирается в задник из жестяных щитов. Разделены половины большой, но неглубокой полосой воды, по краям которой расставлены урны с прахом. Надо думать, это Стикс. Как-то он обмелел в наши дни – еле-еле до щиколотки доходит. Люди шлепают по нему туда-сюда, даже заходят поплескаться большой компанией. Попасть на тот берег теперь можно вмиг, никаких тебе пафосных и трагических переправ. Все умножается и убыстряется – смерти, способы попадания на тот свет. В сопроводительной книжечке написано, что в тексте Елинек присутствует тема напрасных жертв войны в Ираке и пыток в тюрьме Абу-Грейб, но в спектакле конкретика размыта. Просто ускорение круговорота жизни и смерти, на которое безучастно взирает эгоистичный Бог.

Эпилог “Вавилона” становится небольшим сольным концертом одного из исполнителей – Себастиана Павляка. Интересный он молодой человек, с явными задатками рок-звезды (кстати, в одном из эпизодов его распинают на невидимом кресте, потом за ним приходит мальчик-ангел – своего рода парафраз главной партии в знаменитой рок-опере “Иисус Христос – суперзвезда”). Одну за другой он поет шесть песен (музыка Даниеля Пигоньского, а слова все той же Эльфриды Елинек пополам с его собственными), и в них все те же отчаяние, страх войны, ужас от близости и будничности смерти. Пожалуй, это самое сильное впечатление от спектакля. Тут мощный текст обретает адекватного транслятора, да и просто сразу видно подлинно нестандартного, талантливого человека.



На обсуждении спектакля директор быдгощского театра рассказывал много интересного и поучительного. Например, о системе проектов, по которой живет их коллектив в провинциальном, по нашим меркам, городке. Выделяются деньги на целый ряд мероприятий (не только спектаклей в классическом понимании) по определенной теме. Вот сейчас в разработке проект под названием “Зачем столько жрать?”, посвященный проблемам потребления. Таким образом приближают театр к людям, и это дает серьезные результаты. “Вавилон” идет в Быдгоще при полных залах. Спектакль Майи Клечевской сделал еще одно важное дело – привлек в театр молодых актеров и других профессионалов, многие ездят туда на работу из других городов. На крик сбежались, вот даже на “Золотую Маску” пригласили.