Пресса

Сегодня я еще не знаю, как распределит «Золотые маски» высокое жюри премии. Очевидно одно: если какой-то из провинциальных театров и будет отмечен, то лишь снисходительно-поощрительно. Конкуренции столичным коллективам они на этот раз не составили ни в «малой», ни в «большой» форме. Риторику про неравный бой уже надоело повторять. Само номинирование и участие в фестивале для них уже и честь, и радость, и успех. Вряд ли, конечно, есть кто-нибудь, кто держит в голове всю «театральную географию», но нетрудно заметить склонность экспертов к определенным точкам на карте нашей необъятной родины. Не исключаю, что выбор не очень велик. К таким любимцам относится екатеринбургский «Коляда-театр», известный не только в наших широтах, но и за рубежом.

На «Маску» он приехал в шестой раз и играл в помещении родного для Николая Коляды театра «Современник», кстати, в конкурсе демонстративно не участвующего. И хотя спектакль «Фронтовичка» показывали в будний день днем, наблюдалось большое стечение страждущей публики, среди которой замечены не только гости фестиваля, но и завзятые московские театралы.

В каком-то смысле режиссер, драматург и сценарист Коляда — фигура культовая. Я этот культ не исповедую, но не могу не согласиться с теми, кто уважает его фанатизм, бескорыстную преданность театру и родному городу. Последний, кажется, собирается ответить ему взаимностью и построить новое здание взамен ветхого особняка, в котором ютится труппа. Не знаю, как в нашем противоречивом законодательстве соединяются частная собственность с государственной поддержкой, но от души желаю Коляде — владельцу театра ее получить.

Премий на «Маске» режиссер ни разу не удостоился и шутит, что привозят его спектакли, вероятно, для перца, чтобы добавить «жгучести» в постное меню. Соглашусь, что перца он не жалеет, но соли, на мой вкус, явный недохват. Пьеса дебютантки Анны Батуриной написана о женщине, прошедшей войну и не сумевшей обрести счастье в мирной жизни. С таким же успехом она могла называться не «Фронтовичка», а «Фанатичка». Если в этом состоит взгляд молодого человека, фантазирующего на тему. Взгляд — сочувствующий, но абсолютно схоластический. Точь-в-точь такой же, что и в «Голой пионерке», о которой невольно вспоминаешь, потому как идет она на этой же Другой сцене, где гастролировал «Коляда-театр». Никакой логики характера, продиктованной исходным событием (несчастливый военно-полевой роман), нет в поступках главной героини. Когда она через годы мстит вернувшемуся возлюбленному, сказав, что он переспал с сифилитичкой, за что и получает ножом в живот, дивишься больной фантазии молодого автора. Не удивлюсь, если она скажет, что это реальный случай из жизни. Только вот у художественной правды и у бытовой разные аргументы. Режиссер Коляда попытался превратить фронтовичку в героиню античной драмы: поднял на котурны-пуанты (она до войны училась в балетном училище) и окружил хором, исполняющим трогательные советские песни. Комический эффект удался, трагический — нет. Спектакль начинается пассажами из Бетховена, чтобы в кульминационный момент произнести глубокомысленно: побеждают не люди, не страны, побеждает Бетховен или что-то другое... И действительно, люди оказались ни при чем. Как и та проржавевшая каска, найденная подо Ржевом, весь спектакль неприкаянно лежащая на авансцене.