Пресса

Спектакль «Хаос» на фестивале «Золотая маска»: Клуб анонимных неврастеников

На фестивале «Золотая маска» началась серия показов новой драмы. Литовский Национальный драматический театр привез в Москву интернациональный спектакль «Хаос»
Автор пьесы Мика Миллиахо из Финляндии, актеры из Литвы, а режиссер Яна Росс — вот тут уже сложнее. Яна училась в ГИТИСе и Йельской школе драмы, жила в Нью-Йорке, издавала там театральный журнал. Прекрасно знает русский и литовский театр, работает в европейской манере. Ее театральный язык компактен и универсален, как международный английский. Как меню сетевой кофейни, многократно воспроизведенное на стенах театрального зала и образующее рамку спектакля, условный «Кофе-хаос».

Вопреки названию «Хаос» организован ритмично и четко. На сцене — несколько школьных парт, они же офисные столы, они же столики в кафе. Позади школьная доска, она же экран для видеопроекции. Одна из героинь пьесы работает в школе, но антураж продиктован не только этим. Персонажи «Хаоса» напоминают растерянных старшеклассников, только зажаты уже не школьными, а социальными правилами.

Три подруги: учительница (44 года, замужем, двое детей), психолог (42, не замужем, детей нет), журналистка (26, разведена, есть дочь). У каждой свои поводы для нервного срыва, такие же типовые, как школьные парты, офисная мебель, столики в кафе.

Вслед за автором пьесы режиссер ищет в индивидуальном клишированное, вскрывает стереотипность современного сознания и современных неврозов, неизбежно трагикомических хотя бы в силу масштаба. Характерно, что, решая свои повседневные проблемы, героини размахивают тяжелым томом «Доктрины шока» модной антиглобалистки Наоми Кляйн (которая тут и сама по себе повод для шуток: «Она модель?» — «Нет, что ты, она еще написала книгу No Logo, где доказала, что кроссовки Nike шьют в Китае!»).

Если женщины в «Хаосе» типизированы, то мужчины инструментальны. Муж / любовник / пациент / посетитель кафе. Забавные зарисовки: к психологу приходит человек, страдающий раздвоением личности, его играют два актера. А правда ли, спрашивают они в конце сеанса, что в Америке люди в группах психотерапии обнимаются (мы видели в фильме «Бойцовский клуб»)? Правда, отвечает дама-психолог. Тогда можно я вас обниму? — и мужчины с двух сторон неловко обхватывают терапевта, заодно восстанавливая цельность своего персонажа.

В «Хаосе» важны такие моменты гармонии, веры в то, что надо взяться за руки (в финале даже вместе с залом) и поделиться своей проблемой, как в клубе анонимных алкоголиков — но само это сравнение заряжено достаточной дозой иронии, чтобы лишить рецепт всякой патетики, органически чуждой интеллигентному современному автору.

Умному автору. Знающему, что мало бывает вещей комичнее сантимента и безотрадней клише. «Иногда я мечтаю о маленьком магазинчике, где я стояла бы за прилавком и знала всех посетителей по именам», — признается учительница. Кто не мечтал о том же, поднимите руки.