Пресса

Спектакли Люпы: жить и умереть блондинкой

«Золотая маска» покажет в Москве два спектакля Кристиана Люпы. Если вы любите авангардный театр, пропускать эти постановки нельзя.

Пожилой мудрец с внешностю панка, обучивший целое поколение польских режиссеров, Кристиан Люпа несколько лет назад затеял цикл спектаклей о живых иконах ХХ века. В семичасовой «Фабрике-2» он воскресил Энди Уорхола и повторил во всех подробностях его знаменитую нью-йоркскую «Фабрику». В спектакле «Персона. Мэрилин» воспроизвел последний день жизни Мэрилин Монро, которую считает не только хорошей актрисой, но феноменальной личностью. Третьей частью трилогии стал спектакль «Персона. Тело Симоны» — о французском философе и религиозном мыслителе Симоне Вайль.

Сперва может показаться, что эти два последних спектакля, которые нам предстоит увидеть на «Маске», противоположны друг другу. В первом мы видим роскошную Мэрилин — большую часть сценического времени актриса Сандра Коженяк ходит по сцене голой, ну разве что в лифчике (ханжам стоит заранее пить успокоительное). Во втором речь идет об интеллектуалке Симоне Вайль, не отличавшейся соблазнительными формами, а в 1943-м и вовсе заморившей себя голодом. Бежав из занятой немцами Франции в Лондон, она, из солидарности, решила есть ровно столько, сколько давали узникам концлагерей, — и умерла в 34 года.

В спектакле «Тело Симоны» героиня — вернее, ее дух является всего на пару минут. А вот Мэрилин присутствует на сцене все три с лишним часа сценического времени. По сюжету, придуманному Люпой, в последние сутки своей жизни дива сбегает от поклонников в кинопавильон — и там, развалившись на столе, пьет виски, принимает последнего любовника и репетирует роль Грушеньки из «Братьев Карамазовых». Роль, которую ей уже не доведется сыграть. Не важно, что здесь правда, а что вымысел: спектакль построен так, что уже минут через десять зритель впадает в гипнотический транс, пребывая в полной уверенности, что перед ним живая Мэрилин. Ощущение не улетучивается даже тогда, когда провокатор Люпа дает на экране запись беседы с актрисой Коженяк: без грима и пергидрольных локонов она выглядит серой мышью и горько упрекает режиссера в безжалостности его экспериментов над актерами. В финале, вновь превратившись в Мэрилин, она замирает, вытянувшись на столе кинопавильона, а экран, проецирующий ее изображение, вдруг занимается пламенем. Когда пленка догорает, в зале еще долго стоит тишина — а ну как та, на столе, умерла вместе со своей сгоревшей копией?..

В спектакле «Тело Симоны» никакой Симоны на сцене нет. Есть молодой режиссер, мечтающий поставить о ней спектакль, и без конца ведущий беседы с выбранной на эту роль актрисой. Та ведет богемную жизнь, но во время пирушек и случайных объятий не перестает думать о роли. И в конце концов Симона — живая Симона Вайль, тихая еврейская девочка, похожая на выросшую Анну Франк, является и даже почему-то ложится к ней в постель.

Телесность Мэрилин божественна, а чтобы понять, какой была телесная оболочка Вайль, надо сперва постичь ее душу, — примерно так, упрощая и спрямляя, можно сформулировать мысль Люпы. Но главное — это спектакли о том, как сделать из собственной жизни миф, и чем за это приходится расплачиваться. Вот, собственно, жизнью и приходится.