Пресса

Без балласта

Фестиваль “Золотая Маска” – всегда хороший повод поразмышлять о том, что происходит на родных театральных просторах, вне зависимости от наград.
Нынешняя балетная и танцевальная “Маска” была очень ясной в своем посыле, если так охарактеризовать выбор музыкального экспертного совета. Трудно сказать, чем он руководствовался, отбирая спектакли в разделе “оперетта/мюзикл”, коли жюри не сочло возможным присудить премию ни в одной из четырех номинаций. Но формируя афишу в разделе “балет/современный танец” эксперты обнаружили аптекарскую точность. В афише фестиваля фактически не было ни одной работы, которая попала бы в нее не по праву. Каждый из представленных балетных спектаклей имел все основания если не победить, то участвовать. В афише отсутствовал балласт. Это – одна тенденция. Другая: большинство спектаклей – возобновления, классика прошлого века. “Кармен” Ролана Пети (Новосибирский театр оперы и балета), “Парк” Анжелена Прельжокажа (Мариинский театр) и “За Вас приемлю смерть” (Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко) в постановке Начо Дуато, его же “Дуэнде” (Санкт-Петербургский Михайловский театр), “Herman Schmerman” Уильяма Форсайта (Большой театр), который тоже можно считать классикой. К возобновлениям принадлежат и блистательные спектакли, созданные уже в нынешнем веке – “Русалочка” Джона Ноймайера (Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко) и спектакль Большого театра “Chroma” Уэйна МакГрегора. Из представленных в балетной программе спектак-лей семь – возобновления. Это – и много, и мало. Много, если учесть, что в программе фестиваля было всего одиннадцать названий, а мало потому, что за рамками репертуара российских театров остался огромный неосвоенный пласт хореографической классики двадцатого века.
То, что в российском балете практически не создаются новые произведения, не говоря уже о шедеврах, конечно же, грустно. Столь же обидно, что немногие новые балеты поставлены зарубежными хореографами. Из четырех выдвинутых на премию оригинальных работ только одна создана российским хореографом. Это – “Утраченные иллюзии” Алексея Ратманского в Большом театре, которого сегодня тоже не назовешь в чистом виде нашим. Во всяком случае, в период постановки названного балета он пребывал (и пребывает сейчас) в статусе постоянного хореографа Американского Театра Балета (ABT). Наверное, “Утраченные иллюзии” – не лучшая его работа. Но Ратманский – один из немногих современных балетмейстеров, способных сочинить масштабный трехактный балет. У спектакля много достоинств: прекрасная музыка Леонида Десятникова, ностальгический Париж, воссозданный на сцене французским художником Жеромом Капланом, увлекательный сюжет, остроумные зарисовки парижской жизни, всегда привлекательный “балет в балете” (ибо здесь бальзаковский герой, превратившийся из поэта и журналиста в композитора, по сюжету сочиняет музыку к балетам, в частности, к романтической “Сильфиде”) и прекрасные роли – партии, которые Ратманский мастерски выстраивает для своих артистов. Одна из исполнительниц, Екатерина Крысанова, выдвигалась на премию за роль Флорины, но награды не получила. Ничего не получил и сам Ратманский. Премий за этот спектакль удостоились Леонид Десятников, автор музыки к спектаклю, и художник-постановщик Жером Каплан, но не за оформление, а за костюмы.
Автором остальных оригинальных спектаклей, выдвинутых на премию, оказались иностранцы.


Один из них, признанный лучшим хореографом, – итальянец Мауро Бигонцетти за балет “Cinque” на музыку Антонио Вивальди в Большом театре. Название переводится как “Пять” и соответствует числу исполнительниц (Мария Кочеткова, Кристина Кретова, Екатерина Крысанова, Анастасия Сташкевич, Екатерина Шипулина), получивших счастливую возможность продемонстрировать и артистизм, и мастерство. Это – спектакль-метаморфоза, в котором лениво-развалившиеся на стульях халды в жутких париках, облачившись на глазах у публики в спустившиеся “с неба” кожаные пачки художника Игоря Чапурина, одна за другой исполняют яркие соло, где каждая проявляет свой темперамент, свой характер, свою неповторимую пластику. Изначально спектакль был создан в рамках совместного российско-американского проекта “Отражения”, собравшего на одной сцене выпускниц Московской академии хореографии, работающих на разных балетных сценах (в том числе и зарубежных). Постановка Бигонцетти стала украшением всей программы и яркой страницей в жизни балерин, которые сегодня, надо признать, редко получают специально на них поставленные партии. Все участницы спектакля – солистки Большого театра (за исключением Марии Кочетковой, примы Балета Сан-Франциско). Правда, ни одна из девушек за партии в этой постановке на премию не выдвигалась, хотя все исполнительницы по-своему хороши, но конкуренция в номинации “лучшая женская роль в балете” была очень сильной. Достаточно только назвать имена номинанток – Диана Вишнева (Мариинка), Светлана Лунькина, уже упоминавшаяся Екатерина Крысанова и Анна Окунева (Большой театр), Анна Жарова (Театр оперы и балета, Новосибирск), Наталья Моисеева (Театр оперы и балета имени Чайковского, Пермь) и солистки Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко – Мария Семеняченко и Анна Хамзина. Последняя из названных и стала победительницей. В балете одного из лучших хореографов современности Джона Ноймайера она создала пленительный образ андерсеновской героини.

Эпитет “пленительный” сегодня звучит старомодно. Прежде всего, потому что актрис, да и просто женщин, которых можно определить этим словом, сегодня практически нет. Анне Хамзиной удалось воплотить полноценный, танцевально и эмоционально, образ андерсеновско-ноймайеровской героини. От великого сказочника в ней – детская трогательность, чистота и цельность натуры. От великого хореографа – чуткость и волнообразность движений тела, которое постоянно трепещет, словно колеблемое движениями воды. У Русалочки Хамзиной – удивительные руки и постоянно вибрирующий корпус. И вся эта достаточно сложная технически нагрузка не мешает молодой балерине столь же успешно передавать малейшие перепады душевных состояний своей героини. Работа Хамзиной – хрупкая филигрань, как эмоциональная, так и хореографическая. Хотя жаль, что за бортом осталась Светлана Лунькина, тончайшая лирическая балерина, одна из лучших Жизелей мировой сцены, блистательно освоившая брутальную, ломающую человеческое тело хореографию и бешеные скорости Уэйна МакГрегора в балете “Chroma”.

Диана Вишнева также не получила “Маску” за партию в балете “Парк”, как, впрочем, и сам балет Прельжокажа в исполнении Мариинского театра. И тут возникает еще один повод для размышлений и соображений. Русская балетная школа обладает славой особо эмоциональной. И действительно, когда российские танцовщики осваивают хореографию того же Баланчина или Роббинса, Дуато, Ноймайера или Килиана, они танцуют ее очень по-своему. И удостоенный премии “Лучший спектакль” спектакль “За Вас приемлю смерть” Начо Дуато в Музыкальном театре имени Станиславского – тому отличное подтверждение.
“Парк” – изящная танцевальная зарисовка на тему галантного века, со всеми барочными атрибутами – пышностью, патетической приподнятостью, игрой с предметами и дамскими платьями, игрой света и тени, куртуазностью. Прельжокаж использует один из главных барочных приемов: контраст между миром реальным и иллюзорным. Игра – вот в чем прелесть этого призрачного спектакля. Такой “Парк” мы недавно (прошлой весной) видели в исполнении труппы Парижской оперы. Но Мариинский спектакль, увы, всей этой “тонкой французской игры” не передает. Он выглядит как очень хороший перевод, но все-таки не оригинал. Вишнева танцует прекрасно, да и сама партия Солистки в этом балете окрашена некой загадочностью и таинственностью. Образ героини, как и все в этом балете, реален и ирреален. В нем преобладают акварельные краски. Партия сама по себе очень выразительна. Но безупречная Вишнева не привнесла в нее ничего нового, а партия, в свою очередь, не открыла ничего нового в самой балерине, как, например, балет Марты Грэм “Лабиринт”. Его Вишнева станцевала во внеконкурсной программе “Премьеры Мариинского театра в Москве”. В основу спектакля положен миф о Тезее, убившем Минотавра и сумевшем выбраться из лабиринта, где пряталось чудище, с помощью данного ему Ариадной клубка. Балет Марты Грэм пронизан фрейдистскими мотивами, встреча с Мино-тавром, сражаться с которым хореограф отправляет женщину, воплощает страхи ее подсознания. Диана Вишнева раскрывается совершенно по-новому в хореографии великой американки. Ее движения экспрессионистски изломаны и угловаты. Состояния страха, отчаяния и дисгармонии передаются ею с медицинской точностью.
Ничего не получила и “Кармен” Новосибирского театра. И здесь, как представляется, снова возникает момент соревновательности с каноническим исполнением знаменитого балета. Все, кто мало-мальски интересуется хореографией, хорошо знают запись спектакля с несравненными Зизи Жанмер и Михаилом Барышниковым. Это – чисто французский балет. Кармен здесь, прежде всего, – героиня парижских улиц. Лукавая, грациозная, кокетливая, манкая, обдающая неограниченной властью над своим окружением. Жарова – прекрасная балерина. Здесь она до мелочей следует каноническому тексту партии, буквально-таки повторяя все нюансы движений (вплоть до манеры поправлять волосы) Зизи. У нее та же мальчишеская стрижка, но нет того шарма, который есть у французской исполнительницы. То же самое и с Хосе – Игорем Зеленским, который вроде бы делает все верно, но чего-то его исполнению не хватает. У мужчин-танцовщиков не было такой конкуренции, как у балерин. Кроме Зеленского на премию выдвигались Дмитрий Романенко за парию Поэта в “Русалочке”, в которой все сосредоточено на заглавной героине, и Денис Савин за партию Солиста в балете “Herman Schmerman”. Премию совершенно справедливо получил Денис Савин, виртуозно освоивший радикальную хореографию Форсайта.
Подводя итоги “итогов” балетной “Маски”, можно сказать, что на сегодняшний день в России почти нет ставящих хореографов. Российские театры продолжают осваивать мировой репертуар. А в современном танце, когда в конкурсе не участвуют лидеры Татьяна Баганова и Ольга Пона, соревноваться почти некому. В разделе “современный танец” конкурс был совсем уж лаконичным. Здесь были представлены только два спектакля – “Kreis” (“Круг“) екатеринбургского “Эксцентрик-балета” Сергея Смирнова (в его же постановке) и “Punto di fuga” (“Точка схода”) прошлогоднего победителя “Золотой Маски” костромской компании “Диалог Данс”. Но и их работа создана в союзе с итальянской труппой из Турина “Zerogrammi”. Авторы и исполнители этого спектакля – Евгений Кулагин, Иван Естегнеев (Россия) и Стефано Маццотта, Эмануэле Шаннамеа (Италия). Так что и здесь не обошлось без иностранного присутствия. Конечно же, процесс взаимообогащения культур – вещь великая. Посмотрим, куда он заведет российский танец.