Пресса

«Наш класс»: последний звонок

Три театральных звонка дополнил один школьный. Все в сборе: зрители в зале, на сцене – ученики. Одноклассники. Тянут руки вверх – к уроку готовы. Жизнь спросит с каждого. Пьеса Тадеуша Слободзянека для многих и впрямь оказалась новой, хотя повествует о польских событиях прошлого века, ставших главой незакрытой книги под названием Холокост. В основе пьесы, охватившей период с конца двадцатых годов прошлого века до нулевых нынешнего, исторический факт – еврейские погромы в польских местечках Едвабне и Радзилов. 1600 (из шести миллионов) евреев были здесь убиты, замучены, заживо сожжены. Не немецко-фашистскими захватчиками как долгое время считали нужным считать, а своими соседями. «Соседи» так называлась книга Яна Томаша Гросса, потрясшая Польшу и весь мир, рассказавшая правду о том, как поляки своими силами довольно успешно решали еврейский вопрос на своей территории. Правда о погроме 1941 открылась в 2000, - пепел развеян, развеяли и миф. Блаженный Иоанн Павел II в свое время просил прощения за грехи церкви по отношению к евреям. Каялись и президенты Польши, не встретившие, однако, народного единодушия.

Пьеса Тадеуша Слободзянека состоит из четырнадцати уроков, по аналогии, вероятно, с четырнадцатью остановками Христа по пути на Голгофу. Это именно уроки, не нравоучения. Нравы, в сущности, не меняются, да и история, как видно, ничему не учит. На сцене – историю творившие: жертвы и палачи. Кто есть кто будет обнаруживаться урок за уроком, сцена за сценой. Пока же они одноклассники: «Ровесницы, ровесники… / Девчонки и мальчишки, / Одни поём мы песенки, / Одни читаем книжки». Поляки и евреи вместе поют и танцуют, кричат «Мазл Тов», влюбляются и ссорятся. Со сцены то и дело звучит «жид», но это не оскорбление, это по-польски «еврей».

Десять героев на сцене. Часть из них просто герои, другие – герои своего времени, третьи – выжившие, герои по нашим меркам. Действующие лица обозначены автором только именем и датами рождения и смерти. Родились герои примерно в одно время, погибли в разное. Именно погибли, даже если и умерли своей смертью где-то в доме престарелых в США, или по своей воле пустив автомобиль под откос где-то в Израиле. Погибли, потому что обречены были не прожить жизнь, а выжить. Выжившие не смогли пережить или изжить выпавшее на их долю. Десять актеров не покинут сцену на всем протяжении спектакля: гибнущие персонажи будут перемещаться за дверь, единожды открыв ее, закрыть не сумеют. Мертвые, как призраки будут присутствовать на сцене, напоминая живым об их преступлениях. За дверью, т.е. на том свете в финале спектакля соберется весь класс. Только там, разбросанные и разобщенные, вновь окажутся вместе и снова за партами: не учить уроки, а преподать. Актеры одеты не в школьную форму, но в костюмы и платья тех, кем мечтали стать или стали. В одном классе оказались раввин в кипе и пастор в сутане, солдат израильской армии в форме и несостоявшаяся киноактриса в пестром платье. «Дети» называют профессии мечты, зрители же видят, как распоряжается мечтами жизнь.

Впервые класс разделяется на поляков и евреев в 30-е: перед уроком поляки молятся, евреев просят пересесть на задние парты. Класс лишается ученика Абрама (Вальдемар Барвинский), уезжающего в Америку. В 1939 г. в первых рядах оказываются евреи – в Польшу вторгаются советские войска: «Судить живых и мертвых вместо Иисуса Христа пришел Иосиф Сталин». Поляки создают подпольную организацию, отдельные члены которых сотрудничают с НКВД. Первое зверское убийство одноклассника – Якуба Каца (Роберт Т. Маевский) насмерть забивают на улице. Серп и молот сменяет свастика - Война. Бывшие одноклассники поляки убивают и насилуют евреев. Одноклассница Дора (Магдалена Червиньская) опозорена и заживо сожжена вместе с малолетним сыном, с тысячью других евреев. Иные укрывают евреев, рискуя жизнью. Еврейка Рахелька (Александра Божек) выходит замуж за поляка Владека (Лешек Лихота), сменяет веру и имя. Бывшие одноклассники –поляки дарят на свадьбу столовое серебро из выпотрошенных еврейских домов, кричат добродушно: «Лехаим!». Потом за Рахелькой, ставшей Марианной, придет ее одноклассник Рысек (Михаил Чернецкий), свяжет руки, привяжет ее, беременную, к велосипеду и погонит в гетто. Обойдется, одноклассник убьет одноклассника. «Обойдется». Конец Войне – начало следствий, допросов и пыток. Вершится суд, но не возмездие.

Так, ставшего ксендзом Хенека, соучастника изнасилования Доры, спасает от наказания католический сан. Мир заключен государствами, но среди людей мира нет. Марианна боится свидетельствовать против виновных в зверствах одноклассников - ей с ними жить. В Америку уезжает Зоха (Изабела Домбровская), всю войну скрывавшая в овине еврея Менахема (Пшемыслав Садовский). Спустя годы ей вручат медаль «Праведника народов мира», но она не обрадуется награде. Она, полька, спустя годы, станет жертвой антисемитизма в Америке. Менахема, расследовавшего дело о погроме, после смерти Сталина обвинят в «использовании противозаконных методов следствия». Свидетелями выступят неосужденные палачи. Менахем уедет в Израиль, будет служить в армии, работать в кибуце и жить жаждой мести. Его экстрадиции будет добиваться насильник, убийца и предатель Зигмунт (Карол Врублевский), но «Израиль своих не выдает». За грехи отцов расплатятся дети: сыновья Менахема и Зигмунта погибнут. В своих грехах раскается не ксендз Хенек (Марчин Штабинский), но крестьянин Владек, который расскажет всю правду о себе и своих одноклассниках. За правду пострадает – вынужден будет скрываться от «несогласных». Умрет в богадельне, но, если не с чистой, то очищенной совестью.

В «Нашем классе» трудно выделить «отличников»: в спектакле блистательный актерский ансамбль. Режиссер постановки Ондрей Спишак отмечает, что рассказанная со сцены история – универсальна. История, пытающаяся ухватить ту искру нетерпимости, из которой разгорается пламя ненависти. Пламя, сжигающее ненавистников и ненавистных. Режиссер строго следовал структуре и тексту пьесы, не изменив в ней ни слова. Пьеса же, над которой автор работал около семи лет, изучая архивы и обнародованный пласт информации о «еврейских событиях» в Польше, не просто основана на реальных событиях, но документальна. Это театр.док, если не по форме, то по содержанию. Монологи актеров – голоса из прошлого. Незахороненный, неоплаканный пепел обретает слово на сцене.

Сценография спектакля (Франтишек Липтак) скупа и лаконична: деревянные парты и дверь. Над дверью символ времени. Времена переменчивы, потому над сценой то крест, то серп с молотом, то свастика. Смену политического сопровождения знаменует и музыкальный репертуар: от Хавы Нагилы до Утесова, от Чарльстона до Розамунды, от польской народной, через «Широка страна моя родная» и танго Мелонго (его, кстати, часто исполняли в концлагерях во время работы печей) до гимна польской «Солидарности». В начале поют хором, со временем – каждый за себя. Парты превратятся в гробы. Класс опустеет.