Пресса

Балеты Пермского оперного театра на «Золотой Маске»

Четыре одноактных балета представит Пермский оперный театр на сцене театра «Новая опера». Показы пройдут 20 марта в рамках фестиваля «Золотая маска». Балеты в хореографии великого американского мастера Джорджа Баланчина соседствуют в программе с постановками главного балетмейстера театра Алексея Мирошниченко.

Пермский балет на «Маске» — событие, которое не стоит пропускать по нескольким причинам. Во-первых, труппа уральского города традиционно считается лучшей в стране после театров Москвы и Петербурга. Во-вторых, прозвучит музыка Чайковского, Хиндемита, Стравинского и Прокофьева. В-третьих, Прокофьевым обещал дирижировать Теодор Курентзис. И наконец, задействованное в спектаклях в той или иной форме наследие Сергея Дягилева, гениального русского балетного импресарио, тоже дорогого стоит. Название вечера «В сторону Дягилева» напоминает о том, что Сергей Павлович не только был уроженцем Перми, но и в определенном смысле крестным отцом двух из четырех балетов программы.



Именно Дягилев приютил в своей европейской труппе молодого эмигранта из Советской России Георгия Баланчивадзе, который через много лет и в другой стране, за океаном, поставил неоклассические балеты Мonumentum pro Gesualdo на музыку Стравинского и Kаmmermusic №2 на музыку Хиндемита. Кстати, пермский театр обеспечил им российскую премьеру: оба камерных опуса до сих пор у нас не ставились. Пермяки получили стиль Баланчина из первых рук. Восьмиминутный Мonumentum поставила бывшая балерина Баланчина, а ныне представительница его фонда Сандра Дженнингс, а Пол Боуз, как и Дженнингс танцевавший у Баланчина в труппе New York City Ballet, помог труппе освоить 20-минутный Kаmmermusic. В первом балете три пары танцовщиков несколько иронически отсылают публику к старинным манерам. Во втором господствует мужской кордебалет, но это все равно матриархат, как всегда у Баланчина: мужчины возглавляются женщинами-солистками.

«Вариации на темы рококо» Чайковского подвигли Алексея Мирошниченко на танцы, чем-то похожие на первый из баланчинских балетов. Наверное, так случилось потому, что в истории искусств слова «барокко» и «рококо» хронологически и стилистически связаны. А вот второй балет пермского постановщика — «Сказка про шута, семерых шутов перешутившего» — опирается на русскую фольклорную традицию. Прокофьев в либретто балета использовал народные сказки Пермской губернии, а впервые партитуру «станцевали» в 1921 году в труппе того же Дягилева. С тех пор «потешную» музыку практически не использовали для балета. В музыке, где царят переработанные мелодии русских народных песен, много плясовых мотивов, замешанных на специфической прокофьевской закваске из «терпких гармоний и острого динамичного ритма». Приступая к этой работе, Мирошниченко хотел вернуть в российский балетный обиход не только сочинение композитора, но и сценографию знаменитого художника Михаила Ларионова, некогда оформившего «Шута» в стиле пестрого русского лубка.