Пресса

Мэкки-Нож стал Ленькой Пантелеевым

На фестивале «Золотая Маска» показали бандитский мюзикл питерского ТЮЗа имени Брянцева.

Ленька Пантелеев, если кто вдруг не знает, это знаменитый питерский бандит, неуловимый налетчик, который попал в криминальную среду прямиком из рядов ВЧК. Грабил он исключительно буржуев-нэпманов и потому заслужил романтическую славу Робин Гуда 1920-х годов.



Про Леньку писали книги и ставили фильмы, а в петербургском ТЮЗе имени Брянцева ему решили посвятить мюзикл. Причем история легендарного бандита тут стала своеобразным парафразом «Трехгрошовой оперы» — брехтовский сюжет с небольшими притирками идеально лег на реалии молодой советской России времен нэпа.


Да и в наши дни он выглядит весьма актуально: та же дружба силовых структур и криминала, откаты и крышевание, профессиональные попрошайки и провинциальные Лолиты в борделях, и все это под громкие песни о новой счастливой жизни. Но в спектакле не стали проводить злободневных параллелей, разве только в одном горячем споре Леньки и его приятеля, мента Вити, мелькают нынешние приметы — дети-сироты, плазменные экраны и чьи-то наворованные миллионы.


Но в основном это остроумная стилизация советской эстетики 1920-х годов, смешанной с берлинским кабаре. Марши физкультурников тут соседствуют с номерами девушек в чулках, а лихие пляски налетчиков — с революционными гимнами. Изюминка в том, что в качестве музыкального материала взят городской фольклор и старые советские песни, сыгранные в новых оригинальных аранжировках.


Тюремный блатняк «На нарах» тут превратился в рок-балладу, а гимн советскому позитиву «Мишка, Мишка, где твоя улыбка» — в мрачный, отчаянный рэп, который жена бандита Полина Пичугина (брехтовская Полли Пичем) исполняет перед его казнью.

В качестве декораций художник авангардного театра АХЕ Павел Семченко соорудил на сцене огромный куб-трансформер в духе советского конструктивизма и белую железную конструкцию, напоминающую белый пароход — хрустальную мечту Леньки Пантелеева. Так же прямо на сцене расположился струнный ансамбль и джаз-бэнд, музыканты которого иногда откладывают инструменты и принимают в спектакле живое участие.


Советскую эстетику давно пытаются поженить с жанром мюзикла. Сейчас этим активно занимается театр Михаила Швыдкого, но ни «Растратчики» по повести Катаева, ни советско-американское ревю «Времена не выбирают» с этой задачей не справляются, постановщики подходят к теме, мягко говоря, прямолинейно.


Спектакль же Максима Диденко и Николая Дрейдена интересно задуман и здорово сыгран. Особенно хорош пластичный и реактивный Илья Дель в образе Леньки, характерная Анна Кочеткова в роли беременной подруги Пантелеева Люси, рубаха-парень Иван Батарев — милиционер Витя и стервозная Полина Алисы Золотковой. Вот только второй акт постановщики затянули, нагромоздили лишних сцен и несколько финалов, в результате просадили темп и размыли историю, которая начиналась так здорово и энергично.


Пока Леньку ловили, упускали и снова ловили, а потом долго разбирались с бандитским общаком, как-то позабылось, что речь идет о мечте и предательстве, о людях, которые осмеливаются идти против системы, а сытости и спокойствию предпочитают опасную свободу.

После фестивального показа между профессионалами разгорелись жаркие споры. Музыкальные критики говорили, что это не мюзикл (недаром эксперты его списали в номинацию драмтеатра), а драматические заявляли, что это не драма, а сплошной стеб, китч и попса. В общем, «Ленька Пантелеев» попал в зазор между жанрами: для мюзикла он оказался слишком сложен, для драмы — слишком прямолинеен.


Но, кажется, именно в таких «межотраслевых» экспериментах и может родиться что-то новое, яркое и самобытное. Во всяком случае, этот опыт хорошо бы взять на заметку как продюсерам мюзиклов, так и руководителям драмтеатров, которым нужна хорошая встряска.