Пресса

Сезонное повышение сцен

На церемонии в музтеатре Станиславского и Немировича-Данченко названы очередные лауреаты премии "Золотая маска". Решения жюри комментируют РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ, ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА и СЕРГЕЙ ХОДНЕВ.


Драма: "Маска" как охранная грамота


Результаты конкурса драматических театров стали, мягко говоря, неожиданными. Есть в практике присуждения премий принцип распределения наград — "не доставайся же ты никому!". Он бывает весьма полезен, когда, как в этом году, соревнуются "тяжеловесы". Дабы не ссорить их друг с другом, победу отдают тому, кто вовсе не входил в число фаворитов.


Не входил в их число и интересный спектакль Ярославского театра имени Волкова "Без названия" (по пьесе Чехова, в постановке Евгения Марчелли). Он, впрочем, хорошо прошел на фестивале, что с гостями из провинции случается, увы, нечасто. Так что хитрость жюри, во главе которого стоял многоопытный Валерий Фокин, обернулась вроде как благородным жестом — не оставлять главную награду (дополненную призом за мужскую роль актеру Виталию Кищенко) в столице, где о премии через три дня уже никто не помнит, а отдать туда, где она будет долгие годы служить театру и режиссеру чем-то вроде охранной грамоты.


В итоге московским спектаклям главные награды не достались вовсе. Хотя москвичи в списке есть — актриса Роза Хайруллина (лучшая женская роль, спектакль "Лир" петербургского театра "Приют комедианта") и художник Сергей Бархин ("Гедда Габлер" Александринского театра). Режиссер Марат Гацалов живет тоже в Москве, хотя и работает худруком Русского драмтеатра в Таллине. Но его премия за лучшую режиссуру (а в списке номинантов сошлись Кама Гинкас и Миндаугас Карбаускис, Константин Богомолов и Дмитрий Крымов, именитые иностранцы Томас Остермайер и Маттиас Лангхофф и т. д.) наверняка окажется полезной новосибирскому театру "Глобус", где он поставил спектакль "Август: графство Осейдж" по пьесе американского драматурга Трейси Леттса.


В конкурсе "малой формы" победили "Антитела" петербургского театра "Балтийский дом". Этот немудрено поставленный, но предельно искренний и правдивый документальный спектакль посвящен гибели антифашиста Тимура Качаравы. Конечно, более логичным было бы вручить важному спектаклю-акции спецприз (примерно это и сделали критики и журналисты, отдавшие "Антителам" свою награду), но жюри и тут сделало хитрый ход — во всяком случае, не придерешься.




Специальная же награда досталась в качестве утешения вахтанговской "Пристани", красивому спектаклю-концерту, поставленному к юбилею театру и влюбившему в себя широкие круги общественности. Творческая группа спектакля во главе с ветеранами театра Юлией Борисовой и Галиной Коноваловой почти в полном составе явилась за наградой на церемонию — и если бы они ушли вообще ни с чем, то "Маску" бы наверняка обвинили в оскорблении чувств верующих. Еще один фаворит столичных традиционалистов, спектакль "Таланты и поклонники" Театра имени Маяковского, довольствовался вновь учрежденной "Маской" за роль второго плана — ее получила Светлана Немоляева. А второй спецприз, по контрасту к ветеранам, жюри вручило молодым номинантам — режиссеру Дмитрию Волкострелову и художнику Ксении Перетрухиной.


В номинации "Эксперимент", что естественно, тоже победили молодые. Премию вручили мультимедийному перформансу "Полнолуние", поставленному по заказу фестиваля "Территория" режиссером Филиппом Григорьяном. Автор музыки к "Полнолунию" Алексей Сысоев был признан еще и лучшим современным композитором.


Балет: отборные победители

Результаты балетного конкурса отчасти были предрешены деятельностью отборщиков во главе с двухголосым председателем — екатеринбургским критиком Ларисой Барыкиной. И по результатам работы "экспертами" эту команду назвать трудно. По сути, отборщики провели собственный конкурс, сделав ставку на регионы и решительно вычеркнув из списка Большой театр с его неожиданно жизнерадостным "Кавалером розы" и остроумно обаятельной "Классической симфонией". Протекционизм привел к тому, что в номинанты угодили не только инфантильный екатеринбургский балет "Amore buffo", но и петрозаводская "Золушка", поразившая как дороговизной постановки, так и ее китчевой низкопробностью.


Труды отборщиков поставили судей "Золотой маски" в сложное положение. Музыкальный критик Юлия Бедерова, вручавшая на церемонии спецпризы жюри, сформулировала это тактично, но внятно: "Конкурс был сильный, а мог бы быть еще сильнее, если бы не строгость экспертов". Одиозные претенденты "Масок" все-таки не получили, но, похоже, это потребовало известных усилий балетных членов жюри, чем они явно гордились. Расспросы по поводу распределения призов судьи пресекали решительно: "А что, лучше, если бы победила "Золушка"?" Из чего можно сделать вывод, что многие члены жюри были готовы принять дешевый трэш означенного спектакля за художественную смелость. Просчеты отборщиков судьи компенсировали спецпризами, однако и тут не обошлось без компромисса: "Маску" получил и действительно мощный балет Перми, показавший целую серию зрелых серьезных работ, и только-только начавший восставать из творческого праха Екатеринбургский театр оперы и балета — его поощрили авансом.


Основные же призы распределились следующим образом. Бесспорную "Маску" за лучшую мужскую роль получил Олег Габышев, и как ни относиться к балету Бориса Эйфмана "Роден", подвиг артиста, исполнившего в нем заглавную партию, впечатляет гораздо сильнее, чем свершения его соперников. Предсказуема была и актерская "Маска" Дианы Вишневой, сыгравшей целых три, хотя и не равнозначные, роли в проекте "Диана Вишнева: Диалоги", состоявшем из трех разных балетов. Пожалуй, по сугубо профессиональным критериям работа Эрики Микиртичевой, станцевавшей Сильфиду в одноименном балете музтеатра Станиславского, была серьезнее как в техническом, так и в стилистическом плане: юная балерина, подготовившая партию с Гилен Тесмар, первой Сильфидой ХХ века, исполнила сложнейший французский балет с безупречным французским акцентом. Однако в глазах небалетного большинства эта партия мало чем отличается от какой-нибудь набившей оскомину Жизели и не может соперничать с эффектностью трех персонажей Дианы. Вероятно, по той же причине "Маска" за лучший балетный спектакль досталась и всему проекту Вишневой. Цельным спектаклем его, правда, не назовешь — центральный "Диалог" Джона Ноймайера выглядит явно слабее других балетов; проект вытянул "Объект перемен" в превосходной хореографии Пола Лайтфута и Соль Леон.


Но все равно странно, что Ноймайера отборщики не включили в номинацию "Лучшая работа балетмейстера": даже относительная неудача живого классика несопоставима с детскими потугами Кирилла Симонова или стараниями Вячеслава Самодурова. Судьи вышли из щекотливого положения, отдав балетмейстерскую "Маску" иностранцам — нидерландскому тандему Гай Вайцман—Рони Хавер, сочинившему хореографическую часть экспрессивно-натуралистичной "Истории солдата". Отборщики отправили этот танцспектакль в номинацию "Эксперимент" — вероятно, не подозревали, что эксперименты по соединению живого слова и хореографии начались более ста лет назад и благополучно завершились к 20-м годам прошлого века.


Можно понять и даже посочувствовать вынужденным маневрам жюри. Необъяснимым осталось лишь одно решение судей: "Маска" в номинации "Современный танец/спектакль" уплыла к "Едокам", миновав дивную "Sepia" Татьяны Багановой в исполнении ее "Провинциальных танцев". Спектакль, в котором все элементы — хореография, музыка, свет, звук, сценография — сплелись в гипнотическом единстве, затягивающем, как роман "Женщина в песках", по мотивам которого он поставлен,— одна из самых цельных и гармоничных работ хореографа Багановой. Победившие "Едоки" — растянутая на 45 минут и сочиненная самими исполнителями под руководством постановщика Екатерины Кисловой серия учебных этюдов на темы жизни и творчества Ван Гога с кульминационным привязыванием к голове подсолнуха вместо "отрезанного" уха. Пятеро танцовщиков работали отлично, с колоссальной самоотдачей и верой в значимость своего труда, однако это не прибавило смысла разваливающемуся на части спектаклю, чьи "находки" были оприходованы отечественным contemporary лет 15-20 назад.


Свой вердикт балетные члены жюри объясняли несколько сюрреалистично. Энергетикой "Едоков" — но в этом отношении ничто не сравнится с восемью беснующимися женщинами "Кукушек". Бедноватой хореографией — но тогда надо отдавать пальму первенства вахтанговской "Анне Карениной", танцующей не покладая ног. Недостаточной чистотой исполнения — но ведь современный танец не "Лебединое озеро", где синхронность — фундаментальный компонент эстетики. Пожалуй, только один аргумент судей звучал правдоподобно: победитель — московский Театр-студия современной хореографии — новый игрок конкурса "Золотой маски", неуклонно расширяющей поле деятельности в поисках затерянных дарований. А слишком очевидный дар Татьяны Багановой раздражает всех своей неизменностью и постоянством.


Опера: истины вместо компромиссов

Премиальный раздел "Оперетта/мюзикл", с таким оглушительным треском провалившийся на "Маске" в прошлом году, когда во время церемонии выяснилось, что жюри не присудило премию ни в одной из соответствующих номинаций, на сей раз ничем подобным не отличился. За лучшую режиссуру почтили Бориса Мильграма ("Алые паруса" пермского Театра-театра), за дирижерскую работу — Алексея Людмилина (тоже "Алые паруса", но из новосибирского театра "Глобус": сравнительно новое сочинение Максима Дунаевского бодро шагает по стране), но особенно щедро жюри взыскало "Бал вампиров" питерского Театра музкомедии, получивший аж три "Маски" — за лучшую женскую роль, лучшую мужскую, лучший спектакль.


Что же до оперы, то с ней на "Золотой маске" часто бывает так, что присуждение премий выглядит чередой робко организованных компромиссов — N дадим "лучшего режиссера", зато Y получит "лучший спектакль", ну а Z в какой-нибудь частной номинации наградим, притом что формальная дефиниция между лучшим спектаклем и лучшей режиссурой в таких случаях сплошь и рядом отдает некоторой схоластикой. Не то теперь, когда в списке наград сплошные прописные истины, с которыми, держа в голове спектакли-номинанты, как не согласиться. Более яркой, более обстоятельной, более масштабной, более честной и одновременно более провокационной режиссерской работы, чем "Руслан и Людмила" Дмитрия Чернякова, среди номинантов не было — и вот Дмитрий Черняков получает приз за лучшую работу режиссера в опере. Даже со скидкой на нежелание Валерия Гергиева фигурировать среди номинантов "Золотой маски" трудно было сыскать в этот раз более нетривиальную и самоотверженную дирижерскую работу, чем "Cosi fan tutte" Теодора Курентзиса — и греческому маэстро дают дирижерскую "Маску". Мариинские "Сказки Гофмана" запоминались марафоном Ильдара Абдразакова в четырех "злодейских" партиях — и бас получил премию в номинации "Лучшая мужская роль". А "Сон в летнюю ночь" Бенджамина Бриттена, поставленный Кристофером Олденом в московском музтеатре Станиславского, грустный, умный и интересный спектакль, отличившийся не столько подробностями режиссуры, сколько мастерски сделанной общей атмосферой, наградили в номинации "Лучший спектакль в опере". Ну всех уважили: Екатеринбургский театр оперы и балета хоть и не получил ни одной награды в стандартных номинациях за свое дерзновенное обращение к редкостному "Графу Ори" Россини, но специальный приз жюри все-таки увез с собой. Еще один спецприз получил столичный Театр имени Сац, как несложно догадаться, за попытку обратиться к раннебарочному антику, "Игре о душе и теле" Эмилио Кавальери. Дуб — дерево, роза — цветок, смерть неизбежна. В комментариях такого рода, вообще говоря, хороший тон потрясти спорными моментами, но правда состоит в том, что спорных моментов тут негусто. Разве только по поводу того, что сценографические затеи Зиновия Марголина в "Сказках Гофмана" остались неотмеченными — на что любой инсайдер со страдальческой гримасой возразит, что господина Марголина и так примерно каждый второй год награждают на "Маске" и надо же сделать перерыв. Так что Дмитрий Черняков в очередной раз получил "Маску" дважды, и как режиссер, и как художник сцены.


На самом деле, если сделать шаг-другой назад и посмотреть на премиальный расклад с этого расстояния, то ясно, что триумфаторами оказались Пермский театр оперы и балета и лично Теодор Курентзис — последний помимо дирижерской премии за "Cosi" получил аналогичную награду и в балетном разделе за прокофьевскую "Сказку про шута, семерых шутов перешутившего". Да еще Надежда Кучер, певшая на пермской сцене Медею в первой российской постановке оперы "Medeamaterial" Паскаля Дюсапена, все-таки обошла Альбину Шагимкратову, главную фаворитку в номинации "Лучшая женская роль в опере". Да еще балет Пермской оперы получил от любезного жюри еще один специальный приз.


В принципе это довольно ответственные и уж точно не претендующие ни на какую скандальность итоги, и то, что в этих итогах встречаются названия нашумевших спектаклей — "Руслан и Людмила" и "Сон в летнюю ночь",— до поры до времени даже не хотелось подчеркивать на какой-то вульгарно-плакатный манер. Потому что про пресловутый шум все уже, казалось бы, забыли. Общественность ветрена, это осенью 2011-го в блогосфере резво перевирали подробности черняковского спектакля, приговаривая, что, мол, скоро Земля налетит на небесную ось, раз в Большом театре такие дела творятся, а сейчас это уже demode, и соответствующую социальную функцию исполняют разговоры о кислоте. А что до подозрений в том, что "Сон в летнюю ночь" пропагандирует все пороки на свете, то эта тема вроде бы тоже была давным-давно закрыта — в театр после анонимных доносов, написанных, надо думать, не совсем благополучными психически людьми, снарядили специальную комиссию, которая никакой безнравственности в постановке не нашла. Ваш обозреватель даже несколько совестился, подводя итоги 2012 года, уделять место вроде бы дутому "педофилическому" скандалу вокруг "Сна в летнюю ночь" — потому что ну кто, казалось бы, будет этот идиотизм всерьез повторять. Ан нет. Едва успели отгреметь премиальные фанфары, а вице-председатель Думы Сергей Железняк уже нашел журналистскую аудиторию для своих призывов запретить, наказать и не пущать. Ведь каков, мол, мерзавец Кристофер Олден — даже не скрывает своих противоестественных наклонностей.


Совсем непонятно при этом только одно. Вот в драматической программе есть, скажем, "Лир" в постановке Константина Богомолова. По сравнению с этим спектаклем "Сон" — верх рабского следования шекспировскому тексту, даже через голову Бенджамина Бриттена. Но в фокусе условной "общественной дискуссии" почему-то оказывается не драма, а опера, у которой уж точно есть много задач, совсем никак не связанных ни с какой идеологической повесткой дня,— оркестр, дирижер, вокал и так далее. Все минувшие годы об этом почему-то стеснялись говорить, но, может, лучше завести для оперы отдельную премию с менее топорными критериями, раз уж у балета, к примеру, такие начинания есть?