Пресса

«Граф Ори» объявился на «Золотой Маске»

Ещё один интересный спектакль был показан на фестивале «Золотая Маска» — «Граф Ори» Россини Екатеринбургского театра оперы и балета.

Это одна из последних опер композитора, написанная уже в Париже и там же поставленная. Ее премьера состоялась 20 августа 1828 года в Королевской академии музыки и произвела настоящий фурор. Опера несколько десятков лет не сходила с парижских сцен и ставилась в 19 веке во многих европейских театрах. Затем её забыли до середины 50-х годов 20 века. Сегодня она появляется на афишах в Европе, скорей всего благодаря Россиниевскому фестивалю в Пезаро, который возрождает творческое наследие Россини.

В России же «Граф Ори» совсем неизвестен. Его поставили один раз в 1838 году в Петербурге. Так что Екатеринбургский театр привёз на «Маску» настоящий россиниевский раритет, который был поставлен к 100-летию театра и сыгран 29 февраля 2012 года в день рождения маэстро, которому исполнилось 220 лет со дня рождения.

Опера пезарского лебедя написана на сюжет одной из старых комедий францзского комедиографа Эжена Скриба. Сам автор музыки взял мелодии из ранних своих произведений, в частности, из «Путешествия в Реймс», но настолько их обновил, что опера выглядит «неповторной», живой и блещущей, новыми гранями, изобретательностью, весельем и комедийными ситуациями, за которыми прослеживается более глубокие пласты и их психологические обоснования. Опера сразу восхитила не только слушателей, но и коллег Россини. «Какое музыкальное богатство. Всюду роскошь удачных мелодий, новые рисунки аккомпанемента, изысканные гармонии, неожиданные оркестровые эффекты...», - так писал о «Графе Ори» Гектор Берлиоз.


В основе сюжета оперы лежит старинная пикардийская легенда. Действие происходит в XIII веке, в период Крестовых походов на Святую Землю, в окрестностях замка де Формутье во Франции. В легенде рассказывается об авантюристе, молодом графе Ори, весельчаке и распутнике, что-то вроде Дон Жуана. Он не пошёл в Крестовый поход с графом Формутье и его людьми. Сбежав от своего гувернёра, поселился около замка и объявил себя отшельником, которому хотелось поразвлечься с оставшейся в замке сестрой графа Формутье Аделью. В отличие от Дон Жуана, Ори не столь успешен в победах над женщинами. Проникнув в замок под видом монашки со своими «спутницами», он встречает своего пажа Изолье, влюблённого в графиню. Но в это время в замок возвращается граф Формутье — его вернул домой гувернёр Ори, узнав в отшельнике своего подопечного. Несостоявшемуся Дон Жуану со своими «спутницами» приходится срочно покинуть замок с помощью графини и её приближённой дамы Рагонды.

Вот такая французская авантюрная история с переодеваниями, и какая же блестящая именно итальянская музыка Россини, сколько в ней блеска, изящества, юмора, виртуозности, недаром её сравнивали с игристым и брызжущим шампанским. Радостно, что пермским постановщикам в основном удалось сберечь всё музыкальное богатство неизвестного Россини. Главным героем здесь оказался главный дирижёр театра, музыкальный руководитель и дирижёр постановки Павел Клиничев. Он точно почувствовал стиль Россини, его музыкальную драматургию, ритмы, и всё это воплотил с помощью оркестра, хора и солистов.


Оркестр звучит ярко, легко преодолевая сложнейшие мелодические построения. Абсолютно соблюдён баланс между всеми группами оркестра, с хором и солистами. Изумительные ансамбли с хором, в которых слышны голоса солистов. Блестящий финал первого акта,в котором участвуют солисты и хор, прекрасно подготовленный хормейстером Эльвирой Гайфуллиной. Изумительное сопрано Ирины Боженко. Его красивый, гибкий, пластичный, ровный на всём большом диапазоне голос с блеском справлялся со сложнейшими огромными ариями, взлетая вверх и рассыпаясь сверкающим стаккато. Во всех ансамблях ее голос был главной составляющей, но нигде не заглушающей партнёров. Настоящая отличная россиниевская певица. Хорошее впечатление оставили Надежда Бабинцева — паж Изолье и Татьяна Никанорова — Рагонда.

Больше всех претензий к исполнителю главной роли тенору Дмитрию Трунову. У певца большие проблемы с переходными нотами и прежде всего с верхним регистром. Он с большим трудом и напрягом брал верхние ноты, особенно в первом акте, что всегда оставляло неприятное впечатление — а вдруг сорвётся. Кроме того, ему не всегда хватало виртуозности, свойственной теноровым партиям ряда опер Россини, и актёрски он был слабоват.

Но это уже территория режиссёра Игоря Ушакова. Его режиссура значительно скромнее, чем музыкальная составляющая спектакля. Она корректна, стремится не нарушать стиль классической оперы, но его мизансцены не всегда соответствовали стремительному движению музыки, были однообразны и статичны, особенно в массовых сценах. Не всегда помогал он и певцам, и в первую очередь Дмитрию Трунову.

А вот сценография Алексея Кондратьева оказалось очень удачной, аскетичной, основанной на графике и средневековой расрашенной гравюре, что создавало атмосферу Средневековья и в то же время не противоречило современному восприятию зрителей. Этому помогла и работа художника по свету Евгения Виноградова и костюмы Ирэны Белоусовой.

В целом спектакль, несмотря на отдельные замечания, получился более чем достойным великого Джоаккино Россини, тем более спустя почти 200 лет после его единственной постановки в России.