Пресса

6 апреля 2007

Космос в микроскопе

Михаил Марголис | Известия

В Москву опять приезжает "Король Лир" Льва Додина. Он уже побывал тут осенью в рамках фестиваля "Сезон Станиславского" и вызвал у одних восторг, у других — разочарование и даже недоумение. Даже скептикам, однако, стоит признать, что спектакли Додина (и этот в том числе) высятся над общим уровнем российского театра, как исполинская скала.



Тяготеющий к эпическому, а отнюдь не к трагическому жанру, Додин придает действию пьесы центростремительную силу. Он рассказывает не историю одного человека как историю любого из нас, но скорее историю близких людей как историю всего человечества. Отношения героев вдруг обнаруживают здесь неожиданные переклички с шедевром Додина "Московский хор", где домочадцы в тесной, заставленной до потолка каким-то барахлом квартире изводили друг друга. И тут изводят. Но не в квартире, а на пустом помосте. На голой земле, которую Давид Боровский обрамил черными стенами и забил их крест-накрест белыми досками. Так забивают покинутые избы. Так заклеивают окна перед бомбежкой. Так обозначены несущие конструкции в фахверковых домах.

В этой предельно абстрактной театральной среде отношения персонажей предельно психологизированы, а потом оттенены кафе-шантаном верткого шута в котелке (резкая и яркая работа Алексея Девотченко), который, словно тапер, наигрывает весь спектакль на стоящем у сцены рояле. В самом финале три погибшие дочери, восстав из небытия, облаченные в царственные наряды, начинают кружить в танце вокруг Лира (Петр Семак). И в нем просыпается вдруг такая трогательная игривость. Такая нежность.



Это воспоминание героя или мечта? Если бы знать, если бы знать...

В сущности, к чему бы ни обращался Лев Додин — к пьесе Петрушевской, к эпическому произведению Василия Гроссмана, к Чехову или к трагедии Шекспира, — его театральный мир остается прежним. В этом мире по-прежнему в микроскоп заглядывают, как в телескоп, а в социуме видят макрокосм.



оригинальный адрес статьи