Пресса
Конкурсная программа
Региональные проекты
«Золотая Маска в кино»
Зарубежные проекты
«Золотая Маска в городе»
Детский Weekend
Внеконкурсная программа
Архив
27 февраля 2008
Комедии Джерома Роббинса на "Золотой маске"
Фантазии хореографа Джерома Роббинса в «Концерте» принимают самые неожиданные формы
Пермский театр оперы и балета имени Чайковского представил на Новой сцене Большого своих претендентов на "Золотую маску" — одноактные балетные комедии Джерома Роббинса "Времена года" по мотивам опер Верди и "Концерт" на музыку Шопена. Дружбу Перми и Америки оценила МАРИЯ Ъ-СИДЕЛЬНИКОВА.
Балетный конкурс "Золотой маски" в этом году начался задолго до старта официальной программы. Первым отстрелялся театр имени Станиславского и Немировича-Данченко — в пятницу народ толпился возле театра, интересуясь лишними билетиками на "Чайку" Джона Ноймайера. Пермский театр следующим принял конкурсную эстафету. Пермяки — завсегдатаи "Маски", но нечастые гости в России. Сразу после выступления в Большом балетная труппа театра укатила в турне по Северной Америке.
Хореография Джерома Роббинса в России известна куда хуже, чем творчество Джорджа Баланчина — его коллеги по New York City Ballet. Но Роббинсу не привыкать: как в 1948 году Баланчин пригласил его на должность своего ассистента, так слава "второй скрипки" за ним и закрепилась. Зато на Бродвее, куда вслед за сестрой отправился несостоявшийся химик Роббинс, он всегда был номером один. Постановщик трех десятков мюзиклов, среди которых американская классика жанра "Вестсайдская история", окончательно завязал с бродвейской мишурой только в начале шестидесятых, получив всевозможные "Тони", "Эмми" и даже парочку "Оскаров".
Пять лет потребовалось Пермскому театру для того, чтобы уговорить фонд Джерома Роббинса поделиться правами на постановку. Зато вместе с согласием театр получил и балетмейстеров-репетиторов. Американцы Барт Кук и Мария Калегари не только на собственных ногах испытали жесткий нрав хореографа Роббинса в New York City Ballet, но и уже успели вымуштровать пермскую труппу во время работы над балетами Баланчина. Один из них, "Ballet Imperial", в 2004 году был назван лучшим балетным спектаклем на "Маске". Все шансы на победу есть и у спектаклей Роббинса в этом году.
В игривых и изящных "Временах года" капризные сезоны сменяют один другой. В белой "Зиме" стайка девчушек, спасаясь от стужи, зябко трут замерзшие плечики, одновременно рассыпая серии мелких па, с легкостью скачут на пуантах, и вьюга кружит их в беспорядочных стремительных пируэтах. "Весну" Джером Роббинс сочинил первой: четверо юношей в зеленых костюмах обхаживают недоступную весну, роль которой исполняет любимица американских хореографов и претендентка на "Маску" Ярослава Араптанова. При кажущейся простоте этот изумрудный этюд, пожалуй, самый сложный по технике. Большие туры следовали один за другим, из рук одного партнера предельно собранная Ярослава Араптанова буквально перелетала в руки другого, а за сменой траекторий движений невозможно было уследить. Менять на каждом вращении направление и при этом сохранять ювелирную точность исполнения госпоже Араптановой удалось с блеском.
Краткий эпизод томного неторопливого "Лета" сменила финальная массовая "Осень". На сцену пулей вылетел Сатир (Тарас Товстюк) и начал "зажигать" зал — кривляться, скакать козликом по сцене и выделывать лихие разножки. На "Осень" был припасен и классический набор сольных трюков: Сергей Мершин идеально сделал и круг прыжков, и большой пируэт, а Наталья Моисеева чистенько скрутила диагональ и хоть и небрежно болтая стопой, но все же накрутила положенные фуэте.
Но главным событием вечера стал "Концерт", за которым закрепилась слава "самого лучшего комедийного балета ХХ века". На концерт фортепианной музыки Шопена собираются зрители. Типажи, которые выводит Роббинс, узнаваемы на сто процентов. Вот эстет-брюзга, который выбирается на концерты с единственным желанием поцыкать на болтающих светских подружек в соседнем ряду. В непосредственной близости к маэстро, возле фортепьяно расположилась фанатичная балерина (Ярослава Араптанова). За шкирку тянет равнодушного муженька (Виталий Полещук) прикультуренная дамочка (Наталья Моисеева). В гордом одиночестве, украдкой почесывая зад, погрузилась в Шопена старая дева (Юлия Манжелес). Буквально с первых аккордов музыки слушатели погружаются в фантазии, причем далеко не безобидные (недаром Роббинс дал балету говорящий подзаголовок "Опасность для всех"). Балерина бросается в безудержные импровизации, а пугливый ботаник (Иван Порошин), воображая себя отважным героем, сражает ее ударом по голове. Муж-подкаблучник сладостно предвкушает убийство женушки и поглядывает по сторонам в поисках более выгодной партии.
Прошелся Роббинс и по балетным замашкам. Посредственные балерины в кордебалете, путающие руки, ноги и позы, строго следят лишь за тем, чтобы, не дай бог, ни одна не выбилась в солистки. В финале все пришедшие на концерт превращаются в стаю бабочек, переживающих трагическую love story. Насекомая вакханалия выводит из себя даже флегматичного пианиста (Павел Нерсесьян): сорвавшись из-за рояля, он бросается с сачком на разбушевавшихся двукрылых. И даже если Пермскому театру не удастся отловить в марте "Маску" так же ловко, как господину Нерсесьяну бабочек, то сейчас уже можно сказать абсолютно точно, что Джером Роббинс плотно сидит у них в сачке.
оригинальный адрес статьи
Шутки в нужную сторону
Мария Сидельникова | Газета «Коммерсант»Комедии Джерома Роббинса на "Золотой маске"
Фантазии хореографа Джерома Роббинса в «Концерте» принимают самые неожиданные формы
Пермский театр оперы и балета имени Чайковского представил на Новой сцене Большого своих претендентов на "Золотую маску" — одноактные балетные комедии Джерома Роббинса "Времена года" по мотивам опер Верди и "Концерт" на музыку Шопена. Дружбу Перми и Америки оценила МАРИЯ Ъ-СИДЕЛЬНИКОВА.
Балетный конкурс "Золотой маски" в этом году начался задолго до старта официальной программы. Первым отстрелялся театр имени Станиславского и Немировича-Данченко — в пятницу народ толпился возле театра, интересуясь лишними билетиками на "Чайку" Джона Ноймайера. Пермский театр следующим принял конкурсную эстафету. Пермяки — завсегдатаи "Маски", но нечастые гости в России. Сразу после выступления в Большом балетная труппа театра укатила в турне по Северной Америке.
Хореография Джерома Роббинса в России известна куда хуже, чем творчество Джорджа Баланчина — его коллеги по New York City Ballet. Но Роббинсу не привыкать: как в 1948 году Баланчин пригласил его на должность своего ассистента, так слава "второй скрипки" за ним и закрепилась. Зато на Бродвее, куда вслед за сестрой отправился несостоявшийся химик Роббинс, он всегда был номером один. Постановщик трех десятков мюзиклов, среди которых американская классика жанра "Вестсайдская история", окончательно завязал с бродвейской мишурой только в начале шестидесятых, получив всевозможные "Тони", "Эмми" и даже парочку "Оскаров".
Пять лет потребовалось Пермскому театру для того, чтобы уговорить фонд Джерома Роббинса поделиться правами на постановку. Зато вместе с согласием театр получил и балетмейстеров-репетиторов. Американцы Барт Кук и Мария Калегари не только на собственных ногах испытали жесткий нрав хореографа Роббинса в New York City Ballet, но и уже успели вымуштровать пермскую труппу во время работы над балетами Баланчина. Один из них, "Ballet Imperial", в 2004 году был назван лучшим балетным спектаклем на "Маске". Все шансы на победу есть и у спектаклей Роббинса в этом году.
В игривых и изящных "Временах года" капризные сезоны сменяют один другой. В белой "Зиме" стайка девчушек, спасаясь от стужи, зябко трут замерзшие плечики, одновременно рассыпая серии мелких па, с легкостью скачут на пуантах, и вьюга кружит их в беспорядочных стремительных пируэтах. "Весну" Джером Роббинс сочинил первой: четверо юношей в зеленых костюмах обхаживают недоступную весну, роль которой исполняет любимица американских хореографов и претендентка на "Маску" Ярослава Араптанова. При кажущейся простоте этот изумрудный этюд, пожалуй, самый сложный по технике. Большие туры следовали один за другим, из рук одного партнера предельно собранная Ярослава Араптанова буквально перелетала в руки другого, а за сменой траекторий движений невозможно было уследить. Менять на каждом вращении направление и при этом сохранять ювелирную точность исполнения госпоже Араптановой удалось с блеском.
Краткий эпизод томного неторопливого "Лета" сменила финальная массовая "Осень". На сцену пулей вылетел Сатир (Тарас Товстюк) и начал "зажигать" зал — кривляться, скакать козликом по сцене и выделывать лихие разножки. На "Осень" был припасен и классический набор сольных трюков: Сергей Мершин идеально сделал и круг прыжков, и большой пируэт, а Наталья Моисеева чистенько скрутила диагональ и хоть и небрежно болтая стопой, но все же накрутила положенные фуэте.
Но главным событием вечера стал "Концерт", за которым закрепилась слава "самого лучшего комедийного балета ХХ века". На концерт фортепианной музыки Шопена собираются зрители. Типажи, которые выводит Роббинс, узнаваемы на сто процентов. Вот эстет-брюзга, который выбирается на концерты с единственным желанием поцыкать на болтающих светских подружек в соседнем ряду. В непосредственной близости к маэстро, возле фортепьяно расположилась фанатичная балерина (Ярослава Араптанова). За шкирку тянет равнодушного муженька (Виталий Полещук) прикультуренная дамочка (Наталья Моисеева). В гордом одиночестве, украдкой почесывая зад, погрузилась в Шопена старая дева (Юлия Манжелес). Буквально с первых аккордов музыки слушатели погружаются в фантазии, причем далеко не безобидные (недаром Роббинс дал балету говорящий подзаголовок "Опасность для всех"). Балерина бросается в безудержные импровизации, а пугливый ботаник (Иван Порошин), воображая себя отважным героем, сражает ее ударом по голове. Муж-подкаблучник сладостно предвкушает убийство женушки и поглядывает по сторонам в поисках более выгодной партии.
Прошелся Роббинс и по балетным замашкам. Посредственные балерины в кордебалете, путающие руки, ноги и позы, строго следят лишь за тем, чтобы, не дай бог, ни одна не выбилась в солистки. В финале все пришедшие на концерт превращаются в стаю бабочек, переживающих трагическую love story. Насекомая вакханалия выводит из себя даже флегматичного пианиста (Павел Нерсесьян): сорвавшись из-за рояля, он бросается с сачком на разбушевавшихся двукрылых. И даже если Пермскому театру не удастся отловить в марте "Маску" так же ловко, как господину Нерсесьяну бабочек, то сейчас уже можно сказать абсолютно точно, что Джером Роббинс плотно сидит у них в сачке.
оригинальный адрес статьи
