Пресса

Гендиректор «Золотой Маски»: «Без театра невозможно духовное развитие общества»

Как в условиях сложившейся политической ситуации изменился театр и почему региональные власти не хотят у себя принимать театральный фестиваль? На эти и другие вопросы ответила директор Театра наций, генеральный директор национальной премии «Золотая маска» Мария Ревякина.

- Мария Евсеевна, помните ли Вы свой первый поход в театр?

- Первый свой поход в театр я не помню, но я помню, как ходила на «Антигону» в Новосибирский областной драматический театр, где играла замечательная актриса Халида Иванова. Поход на этот спектакль я запомнила на всю жизнь, потому что тогда мы поругались с мужем, который был на стороне Креона. Поругались мы, конечно, не сильно. Потом мы помирились, но воспоминания остались. И еще один спектакль, который произвел на меня неизгладимое впечатление – это «Кроткая» Льва Додина. Я прилетала на этот спектакль раза четыре.

- Вы долгое время являетесь генеральным директором национальной театральной премии «Золотая маска». Как Вы решили взвалить на себя еще и Театр наций?

- Во-первых, у меня уже был подобный опыт, когда я работала в Новосибирске директором театра «Глобус». Тогда мы придумали рождественский фестиваль, который, кстати, до сих пор проходит раз в два года.

А что касается моего прихода в Театр наций, то я просто решила помочь прекрасному художественному лидеру и талантливейшему артисту Евгению Миронову. Когда театр въехал в новое здание, нужно было выстроить определенную структуру, которая бы работала как четко слаженный механизм, потому что театр сам по себе – это такое образование, которое склонно к некоему разрушению, фантазиям. А для того, чтобы спектакли выходили, чтобы зрители приходили и чтобы проекты правильно работали, нужен четкий стержень.

- В Театре наций есть три четких направления: премьеры мировых режиссеров, социальные эксперименты и новые имена. Расскажите об этих направлениях, и каким из них вы наиболее довольны?

- Дело в том, что каждый проект своеобразен. Иногда у молодого режиссера получается, иногда не получается. Есть всегда определенный риск и у маститого режиссера. Не всегда мы видим то, что хотели бы увидеть. Но, тем не менее, эти три разных направления развиваются. И каждое из них мне интересно по-своему.

Кроме того, мне очень интересны и социальные проекты. Иногда некоторые чиновники призывают к тому, что театр должен нести некую национальную идею. Я считаю, что это не так. Я думаю, что все-таки театр - это такое прекрасное духовное сооружение, которое помогает человечеству развиваться, которое забегает вперед, и благодаря этому и сохраняется искусство. Что касается спектаклей, то мне очень интересны спектакли таких мастеров как Лепаж, Някрошюс и т.д.

- А как Вам, кстати, из года в год удается привлечь таких величайших режиссеров?

Все это, конечно же, осуществляется за счет спонсорских средств. И здесь огромный вклад самого Евгения Миронова и Романа Должанского. Это два человека, которые и формируют репертуар.

Привлечь их не всегда легко. Идут долгие переговоры, иногда больше года. Есть режиссеры, которые сразу соглашаются, а есть те, которые до сих пор не ответили. Это сложный процесс. Иногда мы возлагаем надежды на молодых режиссеров. Это творчество. Что-то получается, что-то нет. Это нормально.

- Раньше Вы работали в «Глобусе», в МХТ. А сейчас Театр наций. Театр - репертуарный, но не имеющий своей труппы. Как директор театра, как Вы считаете, какой опыт работы наиболее продуктивен?

- Знаете, и в первом и во втором случае есть свои плюсы и свои минусы. Вот взять, скажем, Льва Абрамовича Додина и его театр. Я эмоционально сама тяготею к такому театру и считаю, что это очень правильно и, наверное, такое есть только в России, когда труппа становится тебе как семья, когда люди друг друга знают уже много лет, они разделяют радости и горести друг друга.

Театр наций - это уже другая история. У нас нет ни одного актера в труппе. А в театрах, где большая труппа, есть актеры, которые уже нигде не задействованы. И это катастрофа, потому что их нельзя ни перевести, ни уволить. Они могут годами не выходить на сцену. И это всегда такая негативная составляющая, которая есть в традиционном театре. В проектном театре, как наш, такого нет. Все актеры на контракте и все прекрасно понимают, что они здесь находятся до тех пор, пока не закончится их спектакль. Но, с другой стороны, все равно есть какой-то костяк артистов из 10-15 человек.

У нас, например, меньше денег уходит на отпускные, мы не платим больничные. И это плюс в плане финансов. Кроме того, для репертуарного театра с труппой очень хорошо, когда в труппе сохраняются старики, которые несут школу молодым актерам. Кроме того, ведь есть еще и воспитательная функция внутри театра. Когда приходит молодой актер, то народный артист, помогает ему, учит его. И это здорово. Это такая преемственность поколений. И мне это нравится.

- Если говорить о фестивале «Золотая маска». Фестиваль активно ездит по регионам.

- Да, в регионы фестиваль ездит каждый год. Обычно это 5-7 городов.

- А приходилось ли сталкиваться с сопротивлением местных властей?

- Обычно мы сами ждем предложений от регионов. Но иногда мы пишем губернатору в какой-то город письмо, но не всегда это вызывает желаемого отклика.

- И как Вы поступаете в таких случаях?

- Мы не настаиваем. Иногда мы сталкиваемся с тем, что когда мы привозим спектакли, то худрук того или иного театра, на сцене которого идет спектакль, почему-то назначает репетиции, чтобы труппа его не смотрела. И это ужасно печально, потому что актерам нужно увидеть профессиональную работу и насытиться этим воздухом идей. Это очень важно, ведь мы проводим творческие встречи, мастер-классы, чтобы актеры региональных театров могли задать вопросы известным артистам, режиссерам, постановщикам.

- Сложная политическая ситуация как-то сказывается на театре?

- Этой весной очень многие отказались приезжать в Россию. Но вот лично у нас вся программа состоялась. К нам приехали все. И мы в следующем году планируем эту программу продолжать, у нас есть выбранные экспертами несколько спектаклей из нескольких стран. Мы ведем переговоры с этими странами и ждем ответа от них и от нашего министерства – кого они поддержат, но у нас отказов никаких не было. Все приехали, потому что люди понимают, что такое русский театр, как почетно им быть у нас. И многие говорят – сохраняйте ваш театр, это огромное достижение вашей культуры.

Кроме того, мы уже в 10-й раз привозим лучшие российские спектакли в страны Балтии – в Латвию и Эстонию. Это не только Таллин и Рига, но и другие города. Если в Латвии, например, наушники берет одна треть зрителей, то в Эстонии практически все на спектакле сидят с наушниками – то есть, они русского языка не знают, но, тем не менее, проявляют колоссальный интерес.

- А репертуар в театре как-то изменился в условиях обострившейся политической ситуации?

- Я знаю только то, что многие театры с 1-го июля отменили спектакли, в которых присутствовала ненормативная лексика. Хотя есть такие спектакли, из которых ее просто невозможно исключить . Например, спектакль «Язычники» Яблонской в театре Док или «Изображая жертву».

А вообще, если говорить о политической ситуации, то ведь многие спектакли возникают как рефлексия на какие-то социальные и политические процессы. Например, документальный театр, вербатим. И это нормально, потому что театр это не просто зеркало. Иногда это и увеличительно стекло, а иногда он предвосхищает какие-то события. Театр - это творчество и создание новой эстетической реальности.

Как мне кажется, театр больше стал рассматривать человека, его проблемы, его психофизику, его недопонятость в этом мире. Но то, что меня радует, что ушли чернушные спектакли. Все-таки театр обращается лицом к человеку. Пытается проанализировать его состояние. И это очень важно. Кроме того, появились социальные спектакли.

Например, в прошлом году на фестиваль попал спектакль с людьми с ограниченными возможностями. И это очень хорошо, потому что это какая-то миссия, ответственность театра перед теми зрителями, той публикой, которая лишена чего-то.

Как-то Лев Абрамович Додин сказал, что без театра невозможно духовное развитие общества и что театр - это инструмент человеческой боли. Театр дает возможность пережить что-то без кровопролития. И это действительно так.

- Что касается социальной работы в театре. В Театре Наций мы наблюдаем уже второй социальный проект со слепоглухими людьми. И на последней «Маске» именно социальный проект получил награду в номинации «Эксперимент». Возникла ли необходимость в отдельной номинации для подобных проектов?

- Вы знаете, мы обсуждали эту тему. Но нам кажется, что не нужно делать отдельную номинацию, иначе мы очень сильно сделаем такой водораздел между людьми с нормальным развитием и между людьми с ограниченными возможностями. Я считаю, что это неправильно. Они должны быть полноценными членами общества, а не существовать в резервации.