Пресса

Екатеринбургский театр кукол показал на "Золотой маске" спектакль "Бобок" по мотивам Достоевского, тем самым дав старт конкурсу в номинациях кукольного театра. О лучших днях этого жанра мечтал на спектакле РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.

Конкурс кукольных театров стартовал на "Золотой маске" последним. Расписание фестиваля в полной мере отразило положение конкурса театров кукол в иерархии "масочных" номинаций. Вроде без театра кукол на общенациональном фестивале обойтись нельзя: и традиции у нашего кукольного театра славные, и сам, как принято говорить, цех кукольников немал. В каждом большом городе есть кукольный театр, и, кстати, в отличие от драматических театров проблем со зрителями он не испытывает: что ни поставь, все равно родители приведут своих маленьких детей смотреть сказку.

Когда же дело доходит до "Золотой маски", последние лет пять повторяется одна и та же ситуация: в фойе после спектакля члены жюри и прочие деятели драмтеатра, использующие "Маску" как ежегодный шанс ознакомиться с состоянием дел в смежных жанрах, растерянно спрашивают друг друга: а что, в куклах все так печально, если вот это лучшее? Еще одна отличительная особенность кукольных номинаций состоит в том, что вот уже много лет в конкурсе не участвуют столичные театры кукол: они, по мнению экспертов, даже на фоне неблестящего положения дел по стране выглядят бледно. В последние годы экспертов "выручали" два режиссера — Руслан Кудашов из Петербурга и Евгений Ибрагимов из Абакана. Но вот господин Ибрагимов год назад перебрался из Хакасии в Таллин, где возглавляет теперь Эстонский театр кукол, а "Маленький принц" господина Кудашова, участвующий в номинации нынешней "Маски", будет показан чуть позже.

Беды современного кукольного театра можно было, точно по наглядному пособию, изучить по спектаклю "Бобок" екатеринбургского театра. В том, что театры кукол стали ставить высокую литературу, вовсе не предназначенную для потехи дошколят, в данном случае — Достоевского, никакой новизны нет. Тому уж много десятилетий, как кукольники стали делать "взрослый" репертуар. И "Бобок" в этом смысле материал, без сомнения, выигрышный: там ведь речь идет о покойниках, которые, как прислышалось герою, просыпаются на кладбище в своих могилах и продолжают предаваться тем же развратным мыслям, которые занимали их при жизни.

Собственно говоря, сцена на кладбище, занимающая короткое второе действие, благодаря художнику Андрею Ефимову (кстати, уже лауреату "Золотой маски") все-таки имеет непосредственное отношение к кукольному театру. И куклы, вылезающие, точно из-под памятников, из прорех в песочного цвета покрывале, накрывающем сцену, сделаны занятно. Тронутые пышной трупной зеленью фигурки соседствуют на сцене с актерами, которые играют ездящего туда-сюда по полу генерала, старую распутницу, ловящую, точно сачком, своим кринолином молодых людей, такого вот вновь прибывшего на тот свет молодого человека да бесстыдника Клиневича, призывающего покойных свободно предаться тому самому "разврату последних упований".



Соседство на сцене кукол и актеров не просто не новость. Кажется, сейчас меньше спектаклей, в которых зрители видят только кукол, нежели тех, где живой план соседствует с кукольным. Часто эта "смесь" оказывается и впрямь питательной. Но связать, подружить на сцене кукол и людей дано далеко не всем режиссерам, для этого нужны какие-то особые умения. Режиссер Григорий Лифанов их в "Бобке" никак не выказал. Мне так вообще показалось, что он кукол просто-напросто боится. И пора уже наконец сказать, что в первом действии спектакля и намека никакого на кукол нет — а длится оно между тем гораздо дольше, чем второе.

Есть же в нем непомерно растянутая интермедия, в которой литератор Иван Иванович, который у Достоевского "начинает слышать странные вещи", превращается в трех одинаковых Иванов Ивановичей. Содержания в этой интермедии заключено на пять минут, а длится она почти целый час — с танцами, многозначительными "драматическими" паузами и необязательными текстами. Так что впечатление остается неловкое — как будто ошибся адресом. Прямо как в "Бобке" у Достоевского: "ходил развлекаться, попал на похороны".