Пресса

Шансы «Живого трупа» в постановке Валерия Фокина получить «Золотую маску» на нынешнем фестивале весьма велики. Их было бы, наверное, еще больше, когда бы не осечка театра при выборе гастрольной площадки. Спектакль сыграли в МХТ имени Чехова, где зал устроен совсем не так удобно, как в Александринке. Из-за этого несколько важных эпизодов с участием героя остались для многих зрителей вне зоны видимости, да еще и вне зоны слышимости, поскольку лежащий ничком на полу Федя Протасов (Сергей Паршин) очутился, к досаде многих, в какой-то акустической яме. Впрочем, ущерб, нанесенный спектаклю, оказался не фатальным: ведь Валерий Фокин увидел в «Живом трупе» как раз пьесу об отказе героя играть главную роль в этом спектакле.

Надо сказать, что тетрадка с ролью Феди Протасова вообще попала к Сергею Паршину в достаточно исхудавшем виде и почти все реплики, оставленные ему, так или иначе сводятся к решительному «нет». В его клетушку, напоминающую о ленинградских кочегарках времен застоя, спускается то один, то другой персонаж «Живого трупа» и уговаривает Протасова вернуться на верхние этажи социальной лестницы, но в ответ слышит примерно следующее: у вас, ребята, прекрасный спектакль, атмосферный и обаятельный, но мне в нем играть не хочется, давайте-ка без меня.

Лестница, придуманная художником Александром Боровским, радует чугунными завитками и ажурными узорами в стиле модерн. По ней вверх-вниз снуют люди, у которых все в ажуре. Все, чего им хочется, - простого эгоистического счастья. Подняться на этаж повыше, а то, глядишь, и прокатиться на лифте, которому в этом спектакле отведена роль сценографической доминанты. И только Федя Протасов, трагический герой в нетрагедии Толстого, почему-то не хочет жить-поживать да добра наживать.

Фокин увидел в «Живом трупе» очень петербургское пространство, в котором нарядные дома-дворцы как ни в чем не бывало соседствуют с омертвевшими подвалами. Каждый, кто любит Петербург, знает, что в этом городе присутствуют и звонкая возвышенная праздничность, и мертвечина. Валерий Фокин cумел передать и то и другое.

Федя Протасов болеет. С бутылкой портвейна в руке, без всяких цыган вокруг себя и без каких-либо иллюзий о своем возможном выздоровлении. Лежит ничком, отказывается встать и воскресает к жизни лишь при приближении девушки Маши (Юлия Марченко), которая в этом спектакле тоже никакая не цыганка. Памятуя о том, что искусство держится на недосказанностях, Фокин безжалостно вычистил толстовскую пьесу. В конце концов, всем и так понятно, почему в Петербурге-Петрограде-Ленинграде многие честные люди так часто отказывались от роли благородного отца, предпочитая ей роль живого трупа. Поэтому в финале спектакля "труп" Феди Протасова просто зайдет в лифт и с помощью пистолетного выстрела превратит его в обычную труповозку. Лифт застрянет между этажами, а прекрасный атмосферный спектакль с участием Лизы Протасовой (Марина Игнатова), Виктора Каренина (Виталий Коваленко) и многих других приятных людей продолжится дальше. Но уже без Феди. И без нас, без зрителей.