Пресса

Эксперименты на «Золотой Маске»

То, что театр, как и любой другой вид искусства, со временем меняется – тезис бесспорный. Сложнее понять, куда направлено это движение и как изменения претворяются в жизнь. Каждый год на эти вопросы пытается ответить номинация "Эксперимент" на фестивале "Золотая маска", в которую попадают спектакли, находящиеся на грани театра и чего-то другого – отступления от привычных форм к новым способом выражения. "Интерфакс" составил обзор постановок, выдвинутых на соискание награды.

КАМЕРА ОБСКУРА, Александринский театр, Санкт-Петербург

"Камеру Обскура", поставленную в Александринском театре в Петербурге, можно назвать спектаклем-инсталляцией, не случайно ее также выдвинули на премию в номинации "лучшая работа художника". Сцена заставлена множеством предметов, среди которых, кроме шкафа, стола и стульев, огромная кровать, странный станок и рыцарские доспехи. Вещи не просто составляют условный интерьер, они играют в спектакле, так же как и двое находящихся среди них актеров. В то же время сами артисты кажутся рабочими сцены – они не декламируют и ничего не изображают, но крутят ручки, включают музыку, переносят и переставляют. Эта "Камера Обскура", казалось бы, имеет мало общего с первоисточником Набокова. Но за всей изобретательностью и замысловатостью спектакля четко проступает тезис о механистичности жизни и отчуждении – очень набоковское чувство.

ЛЕКЦИЯ О НИЧТО, Театр "Post", Санкт-Петербург

В основе "Лекции о ничто" петербургского театра "Post" лекция американского композитора, автора известной 4'33 Джона Кейджа. Гостей, которых строго 12, по одному приглашают в просторную темную комнату, где рассаживают вокруг конструкции, которая впоследствии окажется белым кубом. Затем без малого час они слушают названную лекцию Кейджа, время от времени меняется свет. Режиссер Дмитрий Волкострелов в очередной раз экспериментирует с восприятием и выстраивает удивительно чистое пространство: белые стены куба практически полностью освобождают от зрительной информации, остается речь, но и слова скоро начинают терять свой смысл и превращаются в то, чем и являются, – в звуки ("Звуком нельзя обладать", – скажет Кейдж). В "Лекции" автор часто обозначает место ("Мы в конце третьей части второго раздела"), которое ровным счетом ничего не значит в этом лишенном развития, полном повторов тексте, - насмешка над стремлением постоянно фиксировать себя и упорядочивать в реальном мире. Во время "Лекции" кто-то может достичь просветления – других же ждет детокс восприятия.

НОРМАНСК, Центр им. Вс. Мейерхольда, Москва

Спектакль Юрия Квятковского "Норманск" по повести братьев Стругацких "Гадкие лебеди" поставлен в набирающем популярность формате бродилки. Под постановку отдан весь театр Мейерхольда: на четырех этажах разместился антиутопический мир, где есть не только больница и кафе, но и пыточные застенки с притоном. Зрителей – а точнее участников – сразу забрасывают в центр действия: после короткого инструктажа им выдают карту, надевают на голову москитную сетку и запускают внутрь. "Норманск" предлагает полное погружение и возможность самим разобраться, что же происходит в этом мрачном мире – то, за что и любят квесты. Интересен он и с художественной точки зрения – зрители могут менять точку восприятия: начать наблюдать за разговором издалека, потом подойти и заглянуть героям в лицо, а потом и вовсе потерять интерес и уйти в другое место – невероятная свобода по сравнению со стационарным театром. В конце все множество повествований сливается в единый финал – зрелищный, хотя и претенциозный в самом конце.

ПЕТР И ФЕВРОНИЯ МУРОМСКИЕ, Театр "Практика", Москва

Появление "Петра и Февронии" в репертуаре театра "Практики" сначала вызывает некоторое недоумение: обращение к житиям святых и повести середины XVI века вызывает ассоциации с насаждаемым патриотизмом и принудительным обращениям к истории, китчевым, как светящиеся пасхальные яйца на Тверской. Но противоречие кажущееся – в истории святых создатели увидели универсальный рассказ о союзе мужчины и женщины. В спектакле занята одна из самых обаятельных современных актрис Инна Сухорецкая, музыку для постановки написал композитор Александр Маноцков.

ПРИСУТСТВИЕ, Театр на Таганке, Москва

На Таганку в год пятидесятилетия, когда легендарный театр во многом потерял понимание своего пути, пригласили молодых режиссеров и художников, назвавшихся "Группой юбилейного года", - вдохнуть новую жизнь в это легендарное место. В результате года работы появились несколько спектаклей, вызвавшие равный по силе восторг критиков и яростное неприятие ревнителей Таганки. Одной из основных тем для "Группы" стала рефлексия о прошлом театра, и режиссер Семен Александровский взял его едва ли не его эссенцию – спектакль Юрия Любимого "Добрый человек из Сезуана". "Присутствие" - это спектакль спектакле. На сцене молодые актеры Таганки пытаются понять, как они могут играть роли после того, как их исполнили Высоцкий и Славина, и что вообще произошло с постановкой за это время. Сам Александровский сказал, что Таганка – это театр объединяющий, он же хотел поставить спектакль, предлагающий отойти на дистанцию. В зале и правда каждый остается со спектаклем наедине: зрители сидят через одного и слушают, что происходит на сцене, в наушниках.

ЭКСПОНАТ/ ПРОБУЖДЕНИЕ, Александринский театр, Санкт-Петербург

Выдвинутый в номинации "Современный танец" спектакль Александринского театра "Экспонат. Пробуждение" вполне мог быть представлен в номинации "Эксперимент". На сцене среди того, что кажется мелко колотым льдом, постепенно пробуждается существо. Выбравшись ценой огромных усилий из кокона, оно учится двигаться, управлять своим телом, а вслед за осознанием пространства осознает и себя. Рассказ о развитии твари захватывает напряженностью телесной борьбы, но история эволюции становится вместе с тем и историей духа, его становления – спектакль легко соединяет физическое с духовным. Все действие происходит в прекрасном мире бликов и сияния, пусть и ограниченном стенками небольшого помоста, - общий оптимистический пафос окончательно утверждается финальным аккордом, когда существо встает на ноги.