Пресса

«Воронеж. Родина. Любовь»

«День города» Воронежского Камерного театра «засветился» и в конкурсной программе и в программе Russian case, которую смотрят театральные специалисты со всей Европы и по которой судят о новом качестве русского театра.
Это спектакль, конечно, не про Воронеж, в том смысле, что «гений места» здесь не причем. Уроженцы, и те, кто сбежал, и те, кто остался, вероятно, город не узнают. Потому что он похож на все остальные областные центры с предприятиями, искусственно обанкроченными и запроданными «московским хозяевам», с серыми домами, с серыми прохожими – а они «стилистически» другие, и режиссер Михаил Бычков это подчеркивает: все двенадцать актеров выходят на сцену в верхней одежде, типичной для провинции, для людей с зарплатой ниже минимальной по Москве. Новая элита в «День города» не попала – документальный спектакль Камерного театра дал слово «маленькому человеку», который за нулевые так и не дотянул до «среднего класса».

Двенадцать монологов-исповедей принадлежат всем, кто к условиям жизни в постсоветской России худо-бедно приспособился, но состояние свое мог бы оценить на «троечку», не больше. Это имеет отношение к горожанам всех возрастов, от ветерана Великой Отечественной до парня-инвалида. Один ходит по чиновникам, пытаясь добиться обещанных льгот, но слышит в ответ: «Сиди с жопой вместе». Другой предпочитает никуда не ходить и не ждет помощи, ни от посторонних людей, ни тем более от государства, где на гражданах предпочитают экономить. Пособие по «гуманному» законодательству РФ положено только одно – или по инвалидности, или по потере кормильца, а ситуации, когда надо справляться и с инвалидной коляской и внезапным уходом отца, просто не предусмотрены.

Непростые отношения с государством здесь не единственная тема. Она накладывается на рассказы о личных отношениях, выстроить которые ничуть не проще: одни сами собой сходят на нет, заводя в экзистенциальный тупик, другие никак не могут начаться, не продвинувшись дальше контактов в соцсетях. Растерянность, беспомощность, ставшая для многих нормой, «проступает» и здесь.

«День города» – далеко не первый опыт, когда коллективный портрет города собирался с помощью технологии verbatim, но впервые актеры, сумевшие своих героев разглядеть и разговорить, обошлись без участия драматурга, сами обработали и смонтировали диктофонные записи. Линейную композицию спектакля – монологи жителей Воронежа идут в очередь и читаются у микрофонной стойки – Михаил Бычков перемежает песнями патриотического содержания: «Это мой город», «Гимн Воронежу», «Воронеж рулит», «Ночной Воронеж», «Воронеж. Родина. Любовь». С реальным положением дел и сложным отношением к городу все эти «оды», «накаченные» дешевой патетикой, вступают в очевидный конфликт. Конфликтуют они и с депрессивными – зимними, ночными, асфальто-бетонными – видами спальных районов и городских окраин, где захочется скорее удавиться, чем славословить.
Дежурные признания в любви усиливают диссонанс, заложенный в саму конструкцию спектакля: начинается и завершается он под залпы праздничного салюта, который исправно, несмотря ни на что, дают на День города, выпаливая в воздух остатки местного бюджета. Всполохи освещают застывшие, «замороженные» лица – и народ молча, безвольно, механически пятится назад. Вместо эйфории – опустошенность как диагноз нашего времени.

Но «жалобной книгой» спектакль Михаила Бычкова не назовешь, какие бы «сигналы тревоги» он ни подавал, как бы ни констатировал, что ничего город Воронеж предложить не может, что люди здесь не могут найти себе применения, вынуждены мириться с низким уровнем жизни, с отсутствием перспектив и постепенно «мельчать», «упрощаться», делаться равнодушными. «День города» подкупает доверительными интонациями и попыткой честного разговора. В каждом из монологов звучит личная тема неустроенности, но надо отдать должное актерам, точно «снимая с натуры» поведение и образ мыслей своих героев, они сами уходят и зрителей «уводят» от однозначных оценок. Не мажут все одной унылой краской. Самой первой в спектакле берет слово цыганка, недовольная тем, что в Воронеже – злые люди. Но заявление ее не подтверждается, наоборот, «День города» дает надежду на то, что до всеобщей озлобленности все-таки еще далеко. И «финальную коду» Михаил Бычков доверяет женщине, которая похоронила мужа, забросила профессию медика и сидит с сыном-инвалидом в двушке старого общежития, но не жалуется, не злится и не унывает: «У меня только оптимизм и есть. Им и делюсь. Хорошо хоть есть с кем делиться. Хуже, когда не с кем»...