Пресса

23 марта 2017

Офисный планктон и корабль дураков

Елизавета Авдошина | Независимая газета

На фестивале «Золотая маска» продолжается показ конкурсной программы в одной из главных номинаций – «Драма». Удивительно, но камерные спектакли в этом году оказывается гораздо любопытней, чем конкурсанты в «Большой форме». Несомненной тенденцией является и то, что художники по праву борются наравне с режиссерами за звание лучшей работы.

Одной из масштабных постановок стала привезенная из Тверского ТЮЗа (город впервые номинирован на премию) «Пустота» по современной пьесе Максима Черныша. Пьесой положенный в основу спектакля почти телесценарий назвать сложно, хотя именно так этот текст несколько лет назад победил на «Любимовке», открыв новый пласт современной драмы – бытописание среднего класса. Олитературенный срез жизни офисных работников, застрявших между пустотой жизни и нереализованной потенцией что-либо изменить в ежедневной рутине. «Театральный ситком», как точно обозначили жанр создатели, в постановке Талгата Баталова, воспитанника Театра.doc, – социальный портрет общества с узнаваемыми и типичными зарисовками. Режиссеру удались речевой и характерный пласты драматургии, балансирующей между штампом и пародией на него, уложить в метафорическую и даже моментами фантасмагорическую форму, где одинаково одетые люди с одинаковой пластикой превращаются в слитную биомассу с потерянными идеалами, целями и желаниями. Актер Андрей Иванов, исполнивший главную роль топ-менеджера, этакого местного божка, вокруг которого жизнь происходит только по щелчку его пальцев, создал противоречивый образ мужчины-одиночки, разучившегося верить настоящим чувствам, но не лишенного природной доброты и способности к честной рефлексии. Однако если бы была номинация актерского ансамбля, стоило говорить скорее о ней. Понятно, что для тверского театра, не избалованного режиссерскими экспериментами, постановка стала продуктивным опытом и выделять кого-то одного из сплоченной и отточенной режиссером команды большого резона нет.

Живые, а чаще драматургически схематичные герои (глуповатая секретарша, быдловатый сожитель, муж-«тряпка»), связаны очевидными сюжетными отношениями, в которых рушатся личные связи и все заполоняет офисный механизм, поэтому в какой-то момент следить за ними надоедает, тем более что спектакль явно тяготеет к экранной реальности, так что остается только наблюдать, как художники в скупых условиях справляются с нелегкой задачей быстро давать сменяющиеся локации в пределах константной декорации. Сценограф Ольга Никитина создала для «Пустоты» символичный деревянный тоннель из чистого дерева (обезличенный и обнуленный), где, падая, цветной свет и компьютерная графика (свет – Дмитрий Зименко) создают очертания того или иного контрапункта закольцованного маршрута героев – дом-работа. Обрамляют это замкнутое пространство две условные кабинки санузла: «М» и «Ж», как текст составляет набор мужских и женских стереотипов поведения. Только здесь, отправляя свою жизнь в утиль, герои и находят единственное место для откровенных монологов, избавляющих их от всепоглощающей депрессии.

Настоящей же театральностью, по которой сегодня часто испытывает голод зритель, впечатлили камерные спектакли. Из уже выступивших номинантов, а в этой части конкурса номинированы многие московские работы, стоит отметить Омский театр драмы с постановкой забытой пьесы Исаака Бабеля «Мария». Георгий Цхвирава, словно обернувшись на век назад, скрупулезно прописал революционное время и людей, в нем выживавших, с хитроумными евреями-ростовщиками, похабной солдатней и последними осколками имперской роскоши и самосознания. Историческая достоверность, малодоступная молодым режиссерам, отличает этот натуралистичный, с умудренным опытом жизни режиссерским взглядом спектакль – апокалипсис, в котором большевизм в год столетия революции устрашающе показывает свою красную пасть.

И, наконец, большой творческой победой можно назвать работу Театра-студии «Грань» из Новокуйбышевска Самарской области, впервые появившегося в афише «Золотой маски» еще в прошлом году с современной драмой. В этот раз Денис Бокурадзе, смело ведущий труппу нехожеными тропами, привез комедию по (внимание!) средневековым фарсам XV–XVI веков, объединенных под универсальным названием-символом «Корабль дураков» (одноименную нравоучительную поэму написал Себастьян Брант; аллегорическую картину - Босх). Стихотворные сатирические новеллы эротического содержания упоительно разыграны тремя парами актеров, которые за сжатое сценическое время успевают примерить до десятка уморительных личин, вслед за накладными грудями, париками и гульфиками меняя ужимки и мимические гримасы площадных скоморохов. Сластолюбивый монах, улепетывающий от любовницы без штанов, похотливый хозяин, зачастивший к жене своего работника, загрустившая без мужских ласк невеста и женушки, решившие переплавить своих мужей из немощных стариков в полнокровных жеребцов. Тексты старинных фарсов, переведенные на русский язык в прошлом веке высоким и изобретательным слогом как литературные памятники («Лизон, давай быстрей любиться!»), создают тот нужный контраст фривольной атмосфере, не боящейся развязных шуток, но воспевающей народную смекалку. Мизансцены, напоминающие средневековые гравюры с мистическим сгущением красок и обязательным комическим моралите, вроде того, что ненасытные женщины никогда не знают наверняка, чего им надо – угождающего мужа или неутомимого любовника-тирана, – воплощены ансамблем театра как карнавальная вереница ярких лиц, выпуклых характеров, данных парой-тройкой черточек. Помогают в этом будто игрушечные, расписные костюмы художника Елены Соловьевой, которые, гротескно деформируя человеческое тело, украшают каждого участника этого «праздника дураков» причудливыми пуговками, воротничками и толстинками. Но спектакль не то чтобы гонится за визуальной зрелищностью, одним из самых желанных свойств театральных работ, а органично ограняет актерскую работу, давая игровой, ликующей стихии разогнаться в полную мощь.

оригинальный адрес статьи