Пресса

28 марта 2017

«По ту сторону занавеса»: опыт реинкарнации в двух частях

Эвелина Гурецкая | Журнал «The Hollywood Reporter»

Режиссер-постановщик - Андрий Жолдак, ученик Анатолия Васильева, украинец, живущий в Германии и работающий по всей Европе. Его называют «скиталец, гений, маньяк, революционер, визионер» и как только еще не называют. Постановка спектакля «По ту сторону занавеса» - второй опыт его сотрудничества со знаменитой Александринкой. На сей раз за основу он взял «Три сестры» Чехова, предусмотрительно заявив - «В спектакле использованы тексты из пьесы А.П. Чехова». Название стоит понимать буквально: зрители разместились в глубине сцены МХТ имени Чехова, где и был представлен спектакль. Перед ними – пустой зрительный зал с креслами, накрытыми белой тканью. Все действие разворачивается на пространстве сцены между рядами для публики и рампой. Информацию о том, что предстоит увидеть, зрители узнают из текстов на большом экране, которые дублирует металлический голос - традиционный для Жолдака прием: «Далекое будущее, 4015 год н.э. по меркам земного времени. В результате эксперимента по реинкарнации три сестры – Маша, Ирина, Ольга, умершие в 1900 году, обретают жизнь в новом мире». Таким образом режиссер на примере чеховских героинь дает возможность узнать – или хотя бы предположить, что же может произойти с человеком « по ту сторону смерти». «Почему я перенес действие спектакля в 4015 год? Потому что это время моей реинкарнации. Я умру в этом веке, потом очень долго буду камнем в Монголии, у реки. И только в 41-м веке моя душа вновь вселится в живое существо» - пояснил свой замысел Андрий Жолдак.

Спектакль невероятно кинематографичен - с самого начала не покидает чувство, что ты не в театре, а в кинозале. Это одна из особенностей театра Жолдака - он всегда граничит с кинематографом. И этот спектакль выполнен по «киношным» законам: смена планов-сцен через затемнение, активное использование видео вкупе с постоянным цитированием известных фильмов. Постановка интригует с самого начала. В центре сцены – большой прозрачный куб, в нем – человеческий мозг с подведенными к нему трубочками. Надпись на экране: «Хрестоматийный текст пьесы А.П. Чехова «Три сестры» загружается в только что возрожденный мозг». Затем появляются какие-то конструкции, напоминающие многочисленные научно-фантастические фильмы. Опускается огромный экран, разделивший сцену и зрительный зал. На нем – океан. И вот уже из небытия возникли три сестры. Тотчас вспоминаешь «Солярис» Тарковского. К тому же остальные действующие лица спектакля будут извлечены из памяти сестер, а материализованы, надо полагать, тем самым океаном. Или чем-то иным, что сохранилось о них в безграничной памяти Вселенной. Сестры поначалу девочки–подростки, о чем уведомит металлический голос «за кадром». Они не помнят своих имен, просто радостно бегают по сцене, прислушиваясь к земным звукам. Наконец, им удается вспомнить, что они сестры Прозоровы и даже «кто есть кто»: Ольга (Елена Калинина), Маша (Алена Вожакина) и Ирина (Олеся Соколова). И вот уже три молодые актрисы начинают вспоминать чеховские реплики, узнавая друг друга. Океан на экранах сменятся лесом с живыми верхушками вековых деревьев. Воспоминания сестер сначала исключительно радостные, но в какой-то момент на экране появится полушарие огромной планеты — явно, из «Меланхолии» Ларса фон Триера, и настроение девочек тотчас меняется с радостного на тревожное.
Режиссер отправляет сестер на некую отдаленную космическую станцию, обозначив расстоянии до Земли в сотни тысяч световых лет. И для них опять будет так же недостижима Москва, какой она была при их жизни в российском губернском городе на рубеже 20-го века. Попытается режиссер заглянуть и в подсознание сестер, придав определенную мотивацию их поведению и поступкам и переиначив таким образом первоисточник. Помогут ему в этом остальные чеховские герои. Из большого куба вблизи первого зрительского ряда появится Вершинин (Игорь Волков). Публика видит и его появление, и другие сцены внутри этого куба с помощью установленной там камеры. Почему именно его, смешного, немолодого, с приличным животиком, выбрала Маша? Режиссерская версия такова: да потому, что испытывала сексуальное влечение к отцу (вспомним старика Фрейда). Маша постоянно повторяет, как она его любила, а в сновидениях даже склонна к инцесту. Для иллюстрации этих чувств у Жолдака отец таки появится в глубине пространства, старик (тот же Игорь Волков) в каком-то доме престарелых под Варшавой, очевидно, тот же плод воображения – или сна? – Маши.

Далее все пойдет как будто по пьесе Антона Павловича, но именно как будто. Незначительный и мелкий у Чехова муж Маши, Кулыгин (Виталий Коваленко), вырастет до размеров едва ли не главного героя, похотливого и мерзкого существа. Тихая Ольга сделает несколько попыток склонить его к прелюбодеянию, но почему-то будет им отвергнута. И лишь Ирина остается относительно адекватной реальной чеховской героине.
В течение всего спектакля – а длится он четыре часа с одним антрактом - герои будут носиться по сцене, громко кричать, даже истерить. То один, то другой - с букетом потрепанных астр, явная отсылка к фильму «Полеты во сне и наяву» Балаяна. Вспомнится невольно последняя сцена из этой картины, где герой Янковского носится по полю с пучком увядшей травы. Другая сцена с затемнением и с характерными звуками капающей воды напомнят «Сталкера» Тарковского. А о его «Солярисе», помимо океана, постоянно будет напоминать еще и домик, в котором на сцене обитают сестры.

Суть нового эксперимента Жолдака заключается в поисках ответа на вопрос: «Можно ли выйти за пределы программы, изменив судьбу?». Сестрам по воле режиссера как будто дан шанс начать новую жизнь, но развитие событий покажет, что изменить практически ничего невозможно. Все чеховские герои и в новом воплощении будут метаться в ожидании иной прекрасной жизни, которая, как выясняется, так никогда и не наступит. В общем, люди останутся людьми, проживая жизни словно бы «начерно». А ассоциации с известным кинолентами, где так или иначе разработана та же тема, в этом еще больше убеждают. Большой вопрос – сможет ли кто из зрителей понять все заложенные режиссером смыслы. Но это не так важно. По ходу спектакля не раз вспомнится «Космическая одиссея» Стенли Кубрика с его загадочным, так никем и не понятым финалом. Впрочем, сам Стенли Кубрик после премьеры дал примерно такой комментарий: «если бы зритель все понял, это означало бы мое поражение». Примерно так же, очевидно, резюмировал бы и Андрий Жолдак свой очередной эксперимент, в чем он практически и признался: «Я люблю шифровать. Искусство для того и создается, чтобы шифровать. Потому что все остальное в жизни скучно». Спектакль получился ярким, смотреть его, по меньшей мере, не скучно. А шум постоянно присутствующего океана, который время от времени разливается и на затянутые белым кресла зрительного зала, плюс великолепно подобранная музыка дают возможность еще и помедитировать.

На фестивале «Золотая маска» этот спектакль претендует на премию как лучший спектакль в номинации «Драма/ малая форма», два актера в числе претендентов на лучшую мужскую роль: Виталий Коваленко (Кулыгин) и Игорь Волков (Отец или Вершинин). Андрий Жолдак представлен сразу в трех номинациях: работа режиссера, работа художника и работа художника по свету.

оригинальный адрес статьи