Театральная компания ЗМ

Пресса

11 февраля 2009

Послушать Достоевского

Лейла Гучмазова | Итоги

Размышлять, зачем нужно петь Достоевского - занятие безнадежно бессмысленное. Дано: Мариинский театр поставил оперу современного композитора по роману классика и привез ее на конкурсную программу "Золотой маски". Сюжетные линии в ней умяты до двадцати пяти картин и опрощены до комикса, в котором бывшим плохим ученикам трудно разобраться. Музыка Александра Смелкова представляет собой добротную, но скучную сумму знаний о русской опере. Перлюстрация наследия идет всерьез, с окоченевшей верой в духовность, всхлипами балалайки и гудением органа в легенде о Великом инквизиторе, когда приходится изображать католическую мессу. К этим объективно неподъемным исходным обстоятельствам прибавились субъективные: мариинцы из-за нелетной погоды застряли в Лондоне и, задержав начало на полтора часа, вышли на сцену буквально с трапа. Удивительно, но спектакль получился.



Рецепт как будто прост: выслушав партитуру, режиссер Василий Бархатов потрудился подумать и над классиком, и над его конвертацией в оперный формат. В очевидных соратниках у него был, понятно, Валерий Гергиев, допустивший юнца до большой работы, да художник Зиновий Марголин, вместе с которым он сдюжил непростую "Енуфу" Яначека в прошлом сезоне. Сейчас спектакль решил выстроенный на поворотном круге куб монастыря без креста. Ворота в него раскрываются только для суда или казни, а по периметру на фоне шершавых стен живут в бесприютстве открытые любому взгляду герои. На этот стержень режиссер нанизал уйму находок. Жизнь течет в подробном патриархальном быту: Федор Павлович (Николай Гассиев) рассуждает о грехе, сидя под семью слониками, Смердяков вешается, взобравшись на громадные банки с брагой, Катерина Ивановна мечется в своем узком балконном мирке, а разлучница Грушенька (Кристина Капустинская), задумавшись, выплескивает в ее цветник чашку кипятка. Многократно скомпрометированная "станиславщина" выглядит тут не просто умест­ной - единственно возможной. Даже самые гиблые для постановки эпизоды - легенда о Великом инквизиторе и диалоги брата Ивана (Алексей Марков) с Чертом - уживаются с этой реальностью. Обозначенный в афише как "опера-мистерия", спектакль оказывается просто оперой, сделанной вдумчиво и - трудно выговорить - деликатно.

Имея в исходных продуктах посредственную партитуру, посредственное либретто и махину романа Достоевского, режиссер Бархатов умудрился сделать достойный спектакль. Другой разговор, что самые броские режиссерские ляпы выдают уготовленную этой опере карьеру визиточного спектакля. Питие водки вдрызг и бабы в алых сарафанах на голое тело потакают той части публики Роттердама и Лондона, что уже сделала спектаклю кассу. То есть не только роман Достоевского успешно конвертирован в оперу, но и опера успешно конвертирована в международный "русский стандарт" с внятным запахом клюквы. Можно рассчитывать, что толком не видевший на оперной сцене условностей российский зритель примет ее так же тепло, как и гастрольный, ныне охочий до тщательно рассказанных историй. Так что и прокатная судьба, и шансы на победу в "Золотой маске" у спектакля нескромные. А что касается удачной работы режиссера… Когда на поклоны вышла бригада авторов, включая уставшего маэстро Гергиева, пепельного блондина двадцати четырех лет режиссера Василия Бархатова оттеснили к хору, в третий ряд. Можно подумать, нашему белобрысому делают биографию.



оригинальный адрес статьи