Пресса

Как правило, главные балетные театры России вступают в конкурс "Золотой маски" не тогда, когда начинается фестиваль, а досрочно — когда им удобно. И "Маске" приходится подстраиваться под репертуарные, постановочные и гастрольные планы этих монстров. Так, в этом году балет Мариинки показал конкурсный "Карнавал" 1 марта в рамках мини-фестиваля "Премьеры Мариинского театра в Москве". А на следующей неделе своих претендентов на "Маску" представляет московский Большой. Год для москвичей выдался урожайным — на национальную премию выдвинуты все три прошлогодние премьеры театра: двухактное "Пламя Парижа" и одноактные "Урок" с "Сильфидой". Эти три разноплановых, разножанровых и разностильных балета роднит одно: все они заканчиваются плачевно — убийством героинь.


В "Пламени Парижа" — спектакле из времен Великой французской революции — нежная дворянка, влюбившаяся в крестьянина, погибает на гильотине. Этот сюжетный поворот придумал Алексей Ратманский, когда понял, что одноименный балет Василия Вайнонена — любимый балет Иосифа Сталина — принципиально невосстановим: никто из балетных старцев не может припомнить ни па. Пришлось ему делать постановку заново, встроив в нее всего три эпизода, сохранившихся от исторического спектакля. В результате балет "Пламя Парижа", некогда воспевавший торжество победившего народа, превратился в обличение кровавого террора, развязанного пьяной разнузданной толпой. Впрочем, главные герои — крестьянка Жанна и марселец Филипп, оказавшиеся в рядах победителей — уцелели, сохранив человеческое лицо и хореографию Вайнонена. А исполнители этих ролей юные Наталья Осипова и Иван Васильев, прозванные на Западе "вундеркиндами Большого", выдвинуты на "Маску" по разряду лучшая женская и мужская роль. Революционный (или скорее антиреволюционный) балет впечатлил экспертов и как зрелище — в частных номинациях оказался авторский коллектив в полном составе: и хореограф Алексей Ратманский, и дирижер Павел Сорокин, и сценографы — знаменитые архитекторы-"бумажники" Илья Уткин и Евгений Монахов, и автор костюмов Евгения Марковская, и художник по свету Дамир Исмагилов.


Второй номинант Большого — романтический балет Августа Бурнонвиля "Сильфида" — самый старинный из всех сохранившихся в истории. В Большой его перенес датчанин Йохан Кобборг с английской командой постановщиков, изобразивших на сцене сумрачную, но уютную Шотландию, вовсе не похожую на виды из глянцевых буклетов. В московский Большой спектакль переехал из Королевского балета Великобритании, где Кобборг, первый танцовщик труппы, сам танцевал главную партию. В своей интерпретации он сместил акценты первоисточника, сделав главным героем спектакля не Сильфиду, а крестьянского парня Джеймса, влюбившегося в неосязаемую дочь воздуха, бросившего невесту в день свадьбы, сбежавшего за Сильфидой в лес и ставшего невольным виновником ее гибели. Смерть героини представлена в трогательно-романтических тонах: чтобы удержать возле себя это эфемерное создание, Джеймс опутывает Сильфиду заколдованным шарфом, крылышки ее опадают, и бестелесное существо отправляется на небеса. А Джеймса ждет земная кара — то ли безумие, то ли помешательство; финал от нас скрывает занавес. Эксперты не иначе как по недомыслию выдвинули датчанина Кобборга в номинации "Лучший хореограф", ведь в хореографию Бурнонвиля он не внес никаких изменений. А вот как раз кобборгскую трактовку "Сильфиды" специалисты "Маски" не оценили, Вячеслава Лопатина, великолепного интерпретатора партии Джеймса, на премию не выдвинули. Зато летучая героиня Натальи Осиповой, которую сам постановщик считает "одной из трех лучших Сильфид современности", номинацию получила. Таким образом, балерина будет соревноваться сама с собой — трогательное сказочное существо с пламенной французской революционеркой.


В третьем номинированном балете — "Уроке" недавно скончавшегося датского хореографа Флеминга Флиндта — убивают с особой жестокостью и натуралистическими подробностями. "Урок" — балетный триллер или черная комедия, смотря как его исполнить. В нем учитель-маньяк при попустительстве концертмейстерши зверски убивает приходящих учениц посредством удушения. Эжен Ионеско, по пьесе которого Флиндт поставил этот спектакль еще в 1963 году, имел в виду фашизм и его жертвы. В балете политика отошла на второй план, хотя в пластике Учителя и Пианистки и проглядывают намеки на "прусский шаг" и фашистское "Хайль!", а платьице Ученицы желтого "еврейского" цвета. Но хореография — искусство телесное, и убийство в "Уроке" приобретает явный эротический характер — особенно после того, как педагог классического танца как следует повыворачивал ноги своей подопечной. Впрочем, лучшего нашего маньяка — выдвинутого на "Маску" Сергея Филина — зрители могут не увидеть: за истекший сезон премьер Большого успел стать худруком балета Музтеатра Станиславского и Немировича-Данченко, танцевать практически перестал и кандидатуру свою с конкурса снял. С другим исполнителем роли убийцы балет может сильно измениться. Скажем, Николай Цискаридзе изображает педагога классического танца, который так раздражен бездарностью ученицы, что не находит ничего лучшего, как ее придушить, то есть убивает из любви к искусству. А это, согласитесь, две большие разницы.