Пресса

Нынешний сезон у фестиваля «Золотая маска» – 15-й по счету. По счастью, кризис не помешал по такому случаю к основной – конкурсной – программе добавить еще несколько. В спецпрограмму «Маска Plus», кроме прочего, вошли спектакли стран СНГ и Балтии. Открыл ее театр из Алма-Аты «АРТиШОК» спектаклем «Гагарин».

Знающие говорят, что в самом Казахстане «АРТиШОК» живет скромно, играя в небольшом подвале, по размерам напоминающем подвал нашего Театра.doc. Особенно «АРТиШОК» прославился, когда по горячим следам выпустил документальный спектакль «Встреча Путина с коллективом «Комсомольской правды».



Увидев в афише «Маски» название «Гагарин», конечно, сразу напрягаешься, вспоминая историю с фильмом «Внук Гагарина». Тогда, как известно, дочери первого советского космонавта вполне невинный сюжет картины сочли компрометирующим, подали в суд и выиграли его. Трудно, наверное, уследить за всем на земле, в горах и на море, что так или иначе связано с именем Юрия Гагарина, но, раз уж спектакль из соседней страны привозят на гастроли в Москву, думаешь, что с родными вопрос улажен. Иначе ведь неприятностей не оберешься.



Итак, на сцене – три девушки, впрочем, максимально лишенные и сексуальной привлекательности, и сексуальной определенности. Сидят за столом, выпивают. Через некоторое время проясняется ситуация: ткачихи провожают свою подругу, которая решила уйти с комбината. Захотела стать летчиком. Разливая по второму и третьему разу, все сильнее размякая и одновременно грубея, они по второму и третьему кругу повторяют один и тот же набор фраз. Подругу зовут Валей, а когда уже «закрывают» этот пьяный сюжет, объявляют и фамилию: Терешкова.

Набор реприз: «Королев» выбирает первого космонавта и, хотя и тянет шею «Титов», указывает на «Гагарина». «Мать Гагарина» рассказывает о сыне. В другой раз корреспондентка «Маяка» приходит к ней за интервью в день гибели Гагарина, и, пока та выдает заученные фразы, журналистка решает какие-то свои проблемы. Не раз и не два возникает в спектакле разговор о том, является ли Терешкова любовницей Гагарина или нет. Среди коротких сюжетов-реприз: «жена Гагарина» с дочерью 8 марта приходят в гости к «Терешковой», дочь с любопытством заглядывает во все комнаты, вытаскивает из спальни лифчик, говорит маме, что в спальне кто-то есть. А «Гагарины», между прочим, ищут отца. Космонавты что-то отмечают в ресторане «Прага», и сильно пьяный «Титов» (напомню, что все роли от начала до конца играют те же самые три актрисы) хватает первую попавшуюся зрительницу из первого ряда (кажется, чтобы избежать проблем, первую попавшуюся зрительницу привезли с собой из Казахстана) и забирает ее с собой: праздник продолжается. Девушки-актрисы мгновенно переходят от одной сцены к другой, почти ничего не меняя – ни в манере игры, ни в костюмах.

Не знаю, улаживали или нет создатели спектакля деликатные вопросы использования имен Гагарина и всех других исторических героев. Я им – героям – не родственник и не однофамилец, но меня как зрителя все, что в этом спектакле касалось Гагарина, Титова и Терешковой, категорически не устраивало. Можно, конечно, сказать: это все ирония, такой особый легкий жанр. Но одной иронии для пусть и камерного, пусть и на час двадцать спектакля – все равно недостаточно. Нужно что-то еще, какие-то другие составляющие, без которых происходящее на сцене похоже на бессмысленное и, в общем, безыскусное глумление. В кругу друзей в каком-нибудь летнем лагере можно и так. А в театре кроме иронии нужен смысл.



Конечно, если бы гнет цензуры сдавливал горло независимого театра в Казахстане, их выступление в Москве было бы еще понятно: в конце концов мало кто обращает внимание на профессиональные качества белорусского Свободного театра, который ныне с одного престижного театрального фестиваля переезжает на другой. Свобода же главнее! Но тут, кажется, никакие опасности казахским девушкам не угрожают. Веселятся от души, как могут. А могут – немногое.

Простой юмор сегодня в цене. Вот, например, «Терешкова» летит в космос, ее вызывают с Земли, ждут ответа, а она в этот момент, мы-то видим, переживает не самые лучшие минуты, ее выворачивает наизнанку. Но когда я попробовал выразить сомнение в художественных достоинствах постановки, зрительница, которая сидела рядом со мной, даже удивилась: «Вам не нравится?» Ей, значит, нравилось. А что тут может понравиться? По манере игры – чистая самодеятельность, по содержанию – судите сами, самые яркие моменты, мне кажется, я пересказал. Может, конечно, они и вправду талантливы, но – в чем-то другом. Может, обстановка столичная их смутила, и они, желая понравиться, растеряли все свое обаяние, так тронувшее тех, кто видел их спектакли в Алма-Ате.