Пресса
Конкурсная программа
Региональные проекты
«Золотая Маска в кино»
Зарубежные проекты
«Золотая Маска в городе»
Детский Weekend
Внеконкурсная программа
Архив
22 марта 2005
24 марта в Москве стартует 11-й общероссийский фестиваль "Золотая маска". За его роскошным фасадом скрываются серьезные проблемы современного театра
За одиннадцать лет "Золотая маска" завоевала признание и статус "главной театральной премии страны". Фестиваль дает москвичам возможность видеть лучшие спектакли, поставленные за минувший год во всех театрах России. Это событие трудно переоценить. Если в советское время была налажена практика обменных гастролей и провинциальные театры имели шанс регулярно показаться в столице, то к началу 90-х вся система межтеатральных связей была разрушена. Один лишь фестиваль "Золотая маска" пытается собрать воедино общероссийское театральное пространство.
По словам продюсера Эдуарда Боякова, придумавшего и воплотившего в 1993 году проект под названием "Золотая маска", этот фестиваль - "зеркало, честно отражающее наш театральный пейзаж". Однако в последнее время пейзаж этот частенько наводит скуку. "Золотая маска" добросовестно фиксирует не только достижения российского театра, но и тенденции, опасные для него.
В программе 11-й "Золотой маски" собрано много славных имен, и почти все они нам отлично знакомы. Номинация "Лучшая работа режиссера" представляет завсегдатаев фестиваля, без которых уже невозможно представить афишу "Маски". Это регулярно участвующие в номинации Евгений Марчелли ("Три сестры", "Тильзит-театр", Советск), Кама Гинкас ("Скрипка Ротшильда", МТЮЗ), Юрий Погребничко ("Лестничная клетка", театр "ОКОЛО дома Станиславского") и лауреат "Маски" Юрий Бутусов ("Ричард III", "Сатирикон").
Примерно та же ситуация и в опере: многократный номинант и обладатель "Маски" Дмитрий Бертман ("Диалоги кармелиток", "Геликон-опера") вновь спорит за главную премию страны с многократным номинантом и лауреатом "Маски" Дмитрием Черняковым. В номинации "Работа дирижера" царит Валерий Гергиев, получавший "Золотую маску" едва ли не все одиннадцать раз, а в номинации "Лучшая женская роль в балете" - Ульяна Лопаткина, тоже обладательница "Маски".
В последнее время фестивальное руководство пыталось переломить эту тенденцию. В свет рампы попали не обремененные грузом былых заслуг дебютанты - Кирилл Серебренников, Нина Чусова, Миндаугас Карбаускис. Их замечательные спектакли получили и призы, и отличную прессу, и, главное, постоянные аншлаги. Однако нового притока в ряды дебютантов не наблюдается. А сами они быстро застывают в статусе "культовых режиссеров". Современный театральный процесс тасует одну и ту же колоду имен.
Все это вовсе не упрек "Золотой маске" и ее экспертам, которые целый год колесят по стране, отсматривая сотни премьер. Никто, разумеется, не ставит под сомнение и выдающиеся достижения Гергиева, Бертмана или Гинкаса. Просто фестиваль честно отражает неприятную тенденцию: молодым деятелям театра чрезвычайно трудно пробиться в существующую негласную театральную иерархию. Только кажется, будто кастовая система в театре канула в Лету вместе со званиями народных артистов СССР и партийными собраниями в театрах. На самом деле она продолжает существовать. И молодому дарованию, чтобы попасть в обойму признанных звезд, необходимо заручиться поддержкой или театральных мэтров, или продюсеров.
Эдуард Бояков сам знакомил никому не известного молодого режиссера Дмитрия Чернякова с Гергиевым и уговаривал всесильного руководителя Мариинки дать юному дарованию шанс. Черняков, как мы помним, справился блестяще: его постановка "Сказания о граде Китеже" стала одной из сенсаций "Золотой маски" и украсила афишу Мариинки. Но без поддержки Боякова все его таланты пропали бы втуне: молодому режиссеру со стороны самостоятельно проникнуть в театральную элиту практически невозможно.
Предыдущий фестиваль стал, наверное, рекордсменом по числу внешне безупречных, но совершенно безжизненных, утомительно скучных спектаклей. Академический "Ревизор" Валерия Фокина, удручающе правильный "Дядя Ваня" Льва Додина - предыдущим лауреатам "Золотой маски" нечего было поставить в упрек, кроме фатального отсутствия драйва.
И в этом фестиваль отражает реальный театральный процесс.
Инертность театрального мышления многих уважаемых режиссеров - следствие той самой непоколебимости театральной иерархии. Пожилым худрукам никто не дышит в затылок, они не чувствуют конкуренции, они ни секунды не боятся за свое место. Это раньше главного режиссера могли снять за "неправильный" спектакль. Сейчас уволить худрука театра - даже если это государственный театр, живущий на деньги из федерального бюджета, - практически невозможно: вспомните только, какие скандалы сопровождали некоторые кадровые решения экс-министра культуры Михаила Швыдкого.
Самое печальное, что зритель смиряется с необходимостью поскучать во имя "высокого и прекрасного". Он привыкает жертвовать рубли, время и нервные клетки на театр. Терпеливо сносить скуку на высокодуховных спектаклях становится показателем интеллигентности.
Но как бы ни набивали сегодня зрители театральные залы, это говорит не о высоком качестве спектаклей, а о высокой покупательной способности зрителей. Не все же им по ресторанам ходить. Этот высокий спрос на развлечения руководители большинства театров и выдают за свои достижения. Эти аншлаги служат оправданием их бессменного пребывания на своем посту, они дают им возможность протестовать против театральной реформы: зачем реформировать то, что и так процветает?
О засилье рутины свидетельствует и традиционная бедность фестивальной номинации "Новация". На этот раз ее постарались расширить: туда перекочевал из номинации "Кукольный спектакль" замечательный театр "Тень". Когда-то проект Майи и Ильи Эппельбаумов, остроумно обыгрывающий идею театра в театре, действительно был новаторским, но за последние десять лет мы успели привыкнуть к нему. Театр "ЧерноеНебоБелое" мог шокировать публику лет пятнадцать назад, но к сегодняшнему дню его создатель Доктор Да - такой же признанный мэтр авангардного театра, как, скажем, Лев Додин - мэтр театра психологического. Да и обожаемый в столице Русский инженерный театр АХЕ (Санкт-Петербург) не изменяет своим испытанным приемам: спектакль "Господин Кармен" можно хвалить за остроумие, умение манипулировать публикой, эффектное решение, но только не за новаторство.
Фестиваль "Золотая маска" - единственная возможность для зрителя получить честный и беспристрастный отчет об истинном положении дел в российском театре. "Маска" ставит диагноз современному сценическому искусству. А объективный диагноз дает надежду на исцеление.
О современном театре мы беседуем с Эдуардом Бояковым, основателем фестиваля и премии "Золотая маска".
Вам не кажется, что, несмотря на твердое убеждение большинства театральных деятелей в том, что кризис рубежа восьмидесятых-девяностых в театре преодолен, на самом деле наш театр задыхается от рутины? И доказательством тому служит скука, которая царит не только на рядовых спектаклях, но и на тех, что становятся лауреатами "Маски"?
В театре кризис не преодолен. Он только-только начинается. И от нас зависит, к чему он приведет. Станет ли он избавлением от того огромного количества шлаков, которые скопились в театральном организме, и оздоровлением системы или энергия уйдет из театра окончательно. И поход в театр навсегда превратится из культурного акта в культурный жест, из поступка - в пустое времяпрепровождение.
Поможет ли выйти из кризиса театральная реформа?
Я пока не вижу внятной концепции этой реформы, как не вижу и отчетливой культурной политики нашего государства. Для полноценной реформы нужно серьезное изучение современного театра. Необходим независимый экспертный совет, куда входили бы люди, не связанные с СТД, не вписанные в существующую иерархию. Но то, что говорят руководители театров, протестующие против реформы, - это просто риторика. "Театр - наше национальное достояние, - кричат они. - Это ценность планетарного масштаба!" А в чем это достояние? В чем его ценность, в чем его значение для мира, если десятилетиями наш театр не представлен на афишах ведущих международных театральных фестивалей?
Все лучшее в нашем современном театре возникло вне системы. Это Кирилл Серебренников, Иван Вырыпаев, Евгений Гришковец, Театр.doc. Только они и представляют в мире настоящий российский театр.
А разве хорошо, что государство в результате реформы перестанет финансировать многие театры?
Для некоторых театров это очень хорошо. Для каких конкретно? Это как раз и должны решить независимые эксперты. Существуют современные методики изучения театра. Это социологические показатели, академические показатели, оценка присутствия на международных фестивалях. Такие комбинации оценок работают во всех странах Европы. Полностью отменить государственное финансирование театров - преступление. Общие ассигнования на культуру нужно увеличивать. Государство должно понять, что поддержка искусства - это не благотворительность, а инвестиции. Эти инвестиции могут принести огромный доход - ведь наше искусство по-прежнему конкурентоспособно на мировом уровне. Но преступление и не пересмотреть структуру этого финансирования, преступление - поддерживать то, что должно отмереть в театре.
Худруки, спекулирующие на том, что у них полные залы, просто прикрываются лейблом под названием "русский репертуарный театр". Хотя настоящий русский репертуарный театр - Московский художественный - ничего общего с советской моделью театра не имел. Там была контрактная система, паи, попечительский совет - то есть именно то, что предлагается сегодня театрам в проекте театральной реформы. Но они не хотят этого видеть!
Этим деятелям театра давно уже нечего сказать, как художники они больше не существуют, но они держатся за свои театры, за государственные вливания, за деньги от аренды. Выйдите на улицу: в десятке километров от Кремля вы увидите десятки "театров-саркофагов", как выражается Валерий Фокин. Этот театр нельзя трогать - там депутаты, другой нельзя - там функционеры. Ну и не трогайте. Но потом вам будет стыдно за этот театр перед своими детьми, которые не будут туда ходить.
Вообще я считаю, что будущее русского театра - это изменение пропорции современных и классических текстов.
Да неужели Максим Курочкин пишет лучше Шекспира?
Шекспир не писал о терроризме. Противопоставлять Шекспира Курочкину такое же преступление, как спрашивать у ребенка, кого он любит больше - маму или папу. Шекспир может быть адекватно реализован сегодня только в контексте современной драмы. Современная драма может быть поставлена только в диалоге с классическими пьесами. "Анна Каренина-2" Олега Шишкина или "Смерть Ильи Ильича" Михаила Угарова - это примеры современной драмы, которая удивительно взаимодействует с классическими сюжетами. Сегодня Курочкин, конечно, не лучше Шекспира. Но он нужнее Шекспира.
Вы успешно осуществили бизнес-проект "Золотая маска". Какие отношения, на ваш взгляд, должны существовать между бизнесом и театром?
Наши бизнесмены смотрят на помощь искусству как на благотворительность. Типа "давайте поможем бедным артистам!". Не надо помогать бедным артистам! Дайте им возможность сменить профессию. Помогайте богатым, успешным, способным на новаторские проекты.
Это должна быть не безвозмездная помощь, а осмысленные инвестиции. Савва Морозов не просто дал деньги на строительство МХТ, он вместе со Станиславским придумал целый художественный проект, создал новую эстетику. Инвестиции в искусство - это тоже искусство.
Что такое театральная реформа
В ноябре 2004 года правительство РФ поручило Минэкономразвития доработать проект федерального закона о театре при помощи Союза театральных деятелей России. Но при первом же знакомстве с документами большинство театральных деятелей выразило несогласие с проектом реформы.
Самый болезненный вопрос - это дележ государственного финансирования. Проект предполагает, что одна категория театров (меньшая их часть) будет финансироваться из федерального бюджета, а другая (большинство) - из бюджетов субъектов федерации, для которых это может стать непосильным расходом (причем критерии этого разделения театров до сих пор не известны). Если театры, попавшие во вторую категорию, не хотят довольствоваться столь скромным "денежным вспомоществованием", им предлагается приватизироваться. Однако в случае приватизации театры лишаются всех налоговых льгот.
Резко против реформы выступают председатель СТД Александр Калягин, руководитель театра "Сатирикон" Константин Райкин и главреж "Ленкома" Марк Захаров; с оговорками поддерживает реформу худрук Центра им. Мейерхольда Валерий Фокин. Пока на поле боя затишье. Калягин добился аудиенции у президента, а тот поручил представителям Минэкономразвития "разобраться в ситуации, учитывая требования деятелей театра".
оригинальный адрес статьи
Пустота в Маске
Виктория Никифорова | Эксперт24 марта в Москве стартует 11-й общероссийский фестиваль "Золотая маска". За его роскошным фасадом скрываются серьезные проблемы современного театра
За одиннадцать лет "Золотая маска" завоевала признание и статус "главной театральной премии страны". Фестиваль дает москвичам возможность видеть лучшие спектакли, поставленные за минувший год во всех театрах России. Это событие трудно переоценить. Если в советское время была налажена практика обменных гастролей и провинциальные театры имели шанс регулярно показаться в столице, то к началу 90-х вся система межтеатральных связей была разрушена. Один лишь фестиваль "Золотая маска" пытается собрать воедино общероссийское театральное пространство.
По словам продюсера Эдуарда Боякова, придумавшего и воплотившего в 1993 году проект под названием "Золотая маска", этот фестиваль - "зеркало, честно отражающее наш театральный пейзаж". Однако в последнее время пейзаж этот частенько наводит скуку. "Золотая маска" добросовестно фиксирует не только достижения российского театра, но и тенденции, опасные для него.
Знакомые лица
В программе 11-й "Золотой маски" собрано много славных имен, и почти все они нам отлично знакомы. Номинация "Лучшая работа режиссера" представляет завсегдатаев фестиваля, без которых уже невозможно представить афишу "Маски". Это регулярно участвующие в номинации Евгений Марчелли ("Три сестры", "Тильзит-театр", Советск), Кама Гинкас ("Скрипка Ротшильда", МТЮЗ), Юрий Погребничко ("Лестничная клетка", театр "ОКОЛО дома Станиславского") и лауреат "Маски" Юрий Бутусов ("Ричард III", "Сатирикон").
Примерно та же ситуация и в опере: многократный номинант и обладатель "Маски" Дмитрий Бертман ("Диалоги кармелиток", "Геликон-опера") вновь спорит за главную премию страны с многократным номинантом и лауреатом "Маски" Дмитрием Черняковым. В номинации "Работа дирижера" царит Валерий Гергиев, получавший "Золотую маску" едва ли не все одиннадцать раз, а в номинации "Лучшая женская роль в балете" - Ульяна Лопаткина, тоже обладательница "Маски".
В последнее время фестивальное руководство пыталось переломить эту тенденцию. В свет рампы попали не обремененные грузом былых заслуг дебютанты - Кирилл Серебренников, Нина Чусова, Миндаугас Карбаускис. Их замечательные спектакли получили и призы, и отличную прессу, и, главное, постоянные аншлаги. Однако нового притока в ряды дебютантов не наблюдается. А сами они быстро застывают в статусе "культовых режиссеров". Современный театральный процесс тасует одну и ту же колоду имен.
Все это вовсе не упрек "Золотой маске" и ее экспертам, которые целый год колесят по стране, отсматривая сотни премьер. Никто, разумеется, не ставит под сомнение и выдающиеся достижения Гергиева, Бертмана или Гинкаса. Просто фестиваль честно отражает неприятную тенденцию: молодым деятелям театра чрезвычайно трудно пробиться в существующую негласную театральную иерархию. Только кажется, будто кастовая система в театре канула в Лету вместе со званиями народных артистов СССР и партийными собраниями в театрах. На самом деле она продолжает существовать. И молодому дарованию, чтобы попасть в обойму признанных звезд, необходимо заручиться поддержкой или театральных мэтров, или продюсеров.
Эдуард Бояков сам знакомил никому не известного молодого режиссера Дмитрия Чернякова с Гергиевым и уговаривал всесильного руководителя Мариинки дать юному дарованию шанс. Черняков, как мы помним, справился блестяще: его постановка "Сказания о граде Китеже" стала одной из сенсаций "Золотой маски" и украсила афишу Мариинки. Но без поддержки Боякова все его таланты пропали бы втуне: молодому режиссеру со стороны самостоятельно проникнуть в театральную элиту практически невозможно.
Смертельная угроза
Раскрученные имена в афише "Золотой маски" зрителя могут только порадовать. Казалось бы, они служат гарантией качества театрального продукта. Но радоваться рано: на некоторых спектаклях зрителей поджидает смертельная скука.Предыдущий фестиваль стал, наверное, рекордсменом по числу внешне безупречных, но совершенно безжизненных, утомительно скучных спектаклей. Академический "Ревизор" Валерия Фокина, удручающе правильный "Дядя Ваня" Льва Додина - предыдущим лауреатам "Золотой маски" нечего было поставить в упрек, кроме фатального отсутствия драйва.
И в этом фестиваль отражает реальный театральный процесс.
Инертность театрального мышления многих уважаемых режиссеров - следствие той самой непоколебимости театральной иерархии. Пожилым худрукам никто не дышит в затылок, они не чувствуют конкуренции, они ни секунды не боятся за свое место. Это раньше главного режиссера могли снять за "неправильный" спектакль. Сейчас уволить худрука театра - даже если это государственный театр, живущий на деньги из федерального бюджета, - практически невозможно: вспомните только, какие скандалы сопровождали некоторые кадровые решения экс-министра культуры Михаила Швыдкого.
Самое печальное, что зритель смиряется с необходимостью поскучать во имя "высокого и прекрасного". Он привыкает жертвовать рубли, время и нервные клетки на театр. Терпеливо сносить скуку на высокодуховных спектаклях становится показателем интеллигентности.
Но как бы ни набивали сегодня зрители театральные залы, это говорит не о высоком качестве спектаклей, а о высокой покупательной способности зрителей. Не все же им по ресторанам ходить. Этот высокий спрос на развлечения руководители большинства театров и выдают за свои достижения. Эти аншлаги служат оправданием их бессменного пребывания на своем посту, они дают им возможность протестовать против театральной реформы: зачем реформировать то, что и так процветает?
О засилье рутины свидетельствует и традиционная бедность фестивальной номинации "Новация". На этот раз ее постарались расширить: туда перекочевал из номинации "Кукольный спектакль" замечательный театр "Тень". Когда-то проект Майи и Ильи Эппельбаумов, остроумно обыгрывающий идею театра в театре, действительно был новаторским, но за последние десять лет мы успели привыкнуть к нему. Театр "ЧерноеНебоБелое" мог шокировать публику лет пятнадцать назад, но к сегодняшнему дню его создатель Доктор Да - такой же признанный мэтр авангардного театра, как, скажем, Лев Додин - мэтр театра психологического. Да и обожаемый в столице Русский инженерный театр АХЕ (Санкт-Петербург) не изменяет своим испытанным приемам: спектакль "Господин Кармен" можно хвалить за остроумие, умение манипулировать публикой, эффектное решение, но только не за новаторство.
Фестиваль "Золотая маска" - единственная возможность для зрителя получить честный и беспристрастный отчет об истинном положении дел в российском театре. "Маска" ставит диагноз современному сценическому искусству. А объективный диагноз дает надежду на исцеление.
О современном театре мы беседуем с Эдуардом Бояковым, основателем фестиваля и премии "Золотая маска".
Вам не кажется, что, несмотря на твердое убеждение большинства театральных деятелей в том, что кризис рубежа восьмидесятых-девяностых в театре преодолен, на самом деле наш театр задыхается от рутины? И доказательством тому служит скука, которая царит не только на рядовых спектаклях, но и на тех, что становятся лауреатами "Маски"?
В театре кризис не преодолен. Он только-только начинается. И от нас зависит, к чему он приведет. Станет ли он избавлением от того огромного количества шлаков, которые скопились в театральном организме, и оздоровлением системы или энергия уйдет из театра окончательно. И поход в театр навсегда превратится из культурного акта в культурный жест, из поступка - в пустое времяпрепровождение.
Поможет ли выйти из кризиса театральная реформа?
Я пока не вижу внятной концепции этой реформы, как не вижу и отчетливой культурной политики нашего государства. Для полноценной реформы нужно серьезное изучение современного театра. Необходим независимый экспертный совет, куда входили бы люди, не связанные с СТД, не вписанные в существующую иерархию. Но то, что говорят руководители театров, протестующие против реформы, - это просто риторика. "Театр - наше национальное достояние, - кричат они. - Это ценность планетарного масштаба!" А в чем это достояние? В чем его ценность, в чем его значение для мира, если десятилетиями наш театр не представлен на афишах ведущих международных театральных фестивалей?
Все лучшее в нашем современном театре возникло вне системы. Это Кирилл Серебренников, Иван Вырыпаев, Евгений Гришковец, Театр.doc. Только они и представляют в мире настоящий российский театр.
А разве хорошо, что государство в результате реформы перестанет финансировать многие театры?
Для некоторых театров это очень хорошо. Для каких конкретно? Это как раз и должны решить независимые эксперты. Существуют современные методики изучения театра. Это социологические показатели, академические показатели, оценка присутствия на международных фестивалях. Такие комбинации оценок работают во всех странах Европы. Полностью отменить государственное финансирование театров - преступление. Общие ассигнования на культуру нужно увеличивать. Государство должно понять, что поддержка искусства - это не благотворительность, а инвестиции. Эти инвестиции могут принести огромный доход - ведь наше искусство по-прежнему конкурентоспособно на мировом уровне. Но преступление и не пересмотреть структуру этого финансирования, преступление - поддерживать то, что должно отмереть в театре.
Худруки, спекулирующие на том, что у них полные залы, просто прикрываются лейблом под названием "русский репертуарный театр". Хотя настоящий русский репертуарный театр - Московский художественный - ничего общего с советской моделью театра не имел. Там была контрактная система, паи, попечительский совет - то есть именно то, что предлагается сегодня театрам в проекте театральной реформы. Но они не хотят этого видеть!
Этим деятелям театра давно уже нечего сказать, как художники они больше не существуют, но они держатся за свои театры, за государственные вливания, за деньги от аренды. Выйдите на улицу: в десятке километров от Кремля вы увидите десятки "театров-саркофагов", как выражается Валерий Фокин. Этот театр нельзя трогать - там депутаты, другой нельзя - там функционеры. Ну и не трогайте. Но потом вам будет стыдно за этот театр перед своими детьми, которые не будут туда ходить.
Вообще я считаю, что будущее русского театра - это изменение пропорции современных и классических текстов.
Да неужели Максим Курочкин пишет лучше Шекспира?
Шекспир не писал о терроризме. Противопоставлять Шекспира Курочкину такое же преступление, как спрашивать у ребенка, кого он любит больше - маму или папу. Шекспир может быть адекватно реализован сегодня только в контексте современной драмы. Современная драма может быть поставлена только в диалоге с классическими пьесами. "Анна Каренина-2" Олега Шишкина или "Смерть Ильи Ильича" Михаила Угарова - это примеры современной драмы, которая удивительно взаимодействует с классическими сюжетами. Сегодня Курочкин, конечно, не лучше Шекспира. Но он нужнее Шекспира.
Вы успешно осуществили бизнес-проект "Золотая маска". Какие отношения, на ваш взгляд, должны существовать между бизнесом и театром?
Наши бизнесмены смотрят на помощь искусству как на благотворительность. Типа "давайте поможем бедным артистам!". Не надо помогать бедным артистам! Дайте им возможность сменить профессию. Помогайте богатым, успешным, способным на новаторские проекты.
Это должна быть не безвозмездная помощь, а осмысленные инвестиции. Савва Морозов не просто дал деньги на строительство МХТ, он вместе со Станиславским придумал целый художественный проект, создал новую эстетику. Инвестиции в искусство - это тоже искусство.
Что такое театральная реформа
В ноябре 2004 года правительство РФ поручило Минэкономразвития доработать проект федерального закона о театре при помощи Союза театральных деятелей России. Но при первом же знакомстве с документами большинство театральных деятелей выразило несогласие с проектом реформы.
Самый болезненный вопрос - это дележ государственного финансирования. Проект предполагает, что одна категория театров (меньшая их часть) будет финансироваться из федерального бюджета, а другая (большинство) - из бюджетов субъектов федерации, для которых это может стать непосильным расходом (причем критерии этого разделения театров до сих пор не известны). Если театры, попавшие во вторую категорию, не хотят довольствоваться столь скромным "денежным вспомоществованием", им предлагается приватизироваться. Однако в случае приватизации театры лишаются всех налоговых льгот.
Резко против реформы выступают председатель СТД Александр Калягин, руководитель театра "Сатирикон" Константин Райкин и главреж "Ленкома" Марк Захаров; с оговорками поддерживает реформу худрук Центра им. Мейерхольда Валерий Фокин. Пока на поле боя затишье. Калягин добился аудиенции у президента, а тот поручил представителям Минэкономразвития "разобраться в ситуации, учитывая требования деятелей театра".
оригинальный адрес статьи
