Пресса

3 апреля 2009

Маленькая жизнь

Роман Должанский | Коммерсант Weekend

Спектакль "Король Лир" из Екатеринбурга в основную программу "Золотой маски" не попал, но дирекция фестиваля правильно сделала, что включила его в программу внеконкурсную: режиссерские работы Николая Коляды не всегда укладываются в представления о "масочном" спектакле, но всегда интересны. Лучше, конечно, смотреть их в самом Екатеринбурге, в деревянном домике, который был буквально вручную приспособлен Колядой и его актерами под театр. У него и спектакли тоже сделаны из подручного материала, из того, что и так всегда у всех на виду, из чего-то дешевого и очень простого.


Короля Лира играет сам Николай Коляда. Он ведь когда-то начинал как актер, потом решил сочинять пьесы, потом превратился во всемирно известного драматурга — и оставил сцену. Стал главой целой школы драматургии, позже занялся режиссурой, создал театр и вот снова вернулся к актерству. Может, это и безумие — после многолетней паузы возвращаться на сцену труднейшей ролью мирового репертуара? Но ведь и король Лир безумен: выходит на сцену нормальный грустный человек в повседневной черной одежде, снимает ее, остается в розовато-бежеватом исподнем — и буквально сходит с ума, превращается в шумного, топающего ногами и строящего рожи кривляку. Такого же, как толпа вокруг него. Они тоже все время строят рожи: растягивают пальцами рты и оттягивают нижние веки, отчего лица их начинают напоминать старые собачьи морды. В екатеринбургском "Короле Лире" участвуют почти два десятка таких неуемных безумцев — не то приблудных лицедеев, не то туземцев с какого-то затерянного острова.


Оформление "Лира" куплено на "оптушке": отрезы тканей, пестрый серпантин, дешевые игрушки-пищалки. Погнутые корыта на черных деревянных стенах — здешние зеркала в королевском дворце. А все королевство комнатное: Лир ногой по полу "чертит" границы владений. В тазике разводят густую красную краску. В начале шекспировской истории ею красят кончики носов, чтобы стать клоунами, комедиантами, ею пишут имена на лбах — точно слова на заборах. А ближе к концу, когда одному за другим приходит пора умирать, вымазывают ею друг другу грудь, точно кровью. И сам Лир-Коляда во втором действии совсем иной: с искренней слезой, со слишком поздно пришедшим осознанием непоправимых ошибок, с болью за всех этих, не ведающих, что они творят, страшных и милых детей.


И у самого Лира та же тема: Николай Коляда играет капризного ребенка, который хотя и вырос, но так и остался наивным, доверчивым и жестоким подростком. Театр для него — способ убежать от реальности и обмануть время. Которое, как известно, обмануть невозможно. Все умирают в этом "Короле Лире" — раскладывают тремя рядами на полу корыта, да укладываются в них, согнувшись, точно взрослые, вздумавшие вернуться в свои старые детские кроватки. Понятно, что свой театр Николай Коляда делает, чтобы зрителей развлечь и утешить. Но еще и с тем, чтобы разделить с ними щемящие чувства маленькой жизни, совсем не счастливой и не долгой, но отчаянно ищущей своего праздника на обочине жизни большой.


оригинальный адрес статьи