Пресса

9 апреля 2009

Лидеры с многовековой историей

Анна Галайда | Ведомости

Новосибирский театр несколько лет назад был в авангарде балетной жизни: Сергей Вихарев регулярно возвращал там на сцену старинные шедевры. Новый худрук Игорь Зеленский тоже начинает деятельность с обращения к классике. «Баядерка» — спектакль даже не легендарный, а сакральный для русского балета, который открывает бездонные смыслы и безграничные возможности. Но Зеленский вернул ей незамысловатость фантастических бредней. Правда, в текст казенной ленинградской предвоенной версии спектакля, осуществленной его будущим педагогом Вахтангом Чабукиани, новый редактор почти не вторгся — если не считать диагонали Солора в стробоскопах, сальто факира Магедавеи да небольшой хлопотливой пантомимы. Зато оставил художник Давиду Монавардисашвили простор вдоволь насладиться изображением джунглей, а художнику по костюмам Александру Васильеву — скупить годовую выработку заводика по производству стразов. Среди всего этого великолепия выехав на огромном слоне, Зеленский, вероятно, воплотил мечту далекого от роскоши советского детства.


Еще один величественный образчик советского балетного стиля привезли из Перми — там поставили «Корсара». В отличие от «Баядерки» этот балет не блещет ни драматургией (Байрон — лишь красивая вывеска, за которой скрывается непередаваемое нагромождение нелепостей), ни цельностью партитуры (от Адана остались лишь клочки, прослоенные Пуни, Минкусом, принцем Ольденбургским и компанией). Но мода на этот спектакль в последние годы распространяется по миру с эпидемической скоростью. Вероятно, дело в том, что он просто нашпигован оставшимися от разных редакций гениальными номерами Петипа. У постановщика Василия Медведева, как и у большинства предшественников, не поднялась рука ни на один из них.


Оба спектакля спасает лишь кураж, выученный в едином стиле кордебалет и опытные мастера (в «Баядерке» — сам Зеленский, в «Корсаре» — Наталья Моисеева).


Мариинский театр приехал в Москву с реставрацией — одноактным «Карнавалом» Михаила Фокина. Восстановленный незаменимым Сергеем Вихаревым балетик очарователен: музыка Шумана, капоры, кринолины и сюртуки в стиле бидермайер, страдания Пьеро, изящество Коломбины и нелепость Панталоне в исполнении безупречных петербургских танцовщиков. Но Мариинский театр слишком долго приучал к событиям, масштаб которых несколько шире, чем любование безделушкой столетней давности.


Также и представленный Большим «Урок» вряд ли претендует на большее, нежели упражнение в стиле. Спектакль Флемминга Флиндта позволяет москвичам показать свою прославленную психологическую игру, не слишком отвлекаясь на танцы, — так уж было модно ставить в середине прошлого века, когда «Урок» увидел свет.


Вопреки тенденции три спектакля балетной программы подарили и новизну.


Йохан Кобборг перенес в Большой свою редакцию «Сильфиды» Бурнонвиля. Он педантично воспроизвел старинный текст, однако же запах нафталина вывел, модернизировав психологию героев.


Балет «Пламя Парижа» Алексея Ратманского, еще один спектакль Большого, не стал реконструкцией знаменитого балета Вайнонена — в ходе его подготовки выяснилось, что текст безнадежно утрачен. Но благодаря этому появился оригинальный спектакль, масштаб которого, эффектность, оригинальные идеи поддержали честь отечественной хореографии.


И, наконец, Сергей Данилян представил проект «Диана Вишнева. Красота в движении». Продюсер виртуозно соединил неуемную профессиональную энергию балерины и мастерство трех хореографов-звезд. Постановки Мозеса Пенделтона и Дуайта Родена, камерный шедевр Ратманского на музыку «Лунного Пьеро» Шенберга — вот уровень, на который должен бы ориентироваться российский балет, претендующий на звание лучшего в мире.


Но, судя по нынешнему конкурсу, в следующем нас программируют вновь довольствоваться «Корсаром» и «Баядеркой».



оригинальный адрес статьи