Пресса
Конкурсная программа
Региональные проекты
«Золотая Маска в кино»
Зарубежные проекты
«Золотая Маска в городе»
Детский Weekend
Внеконкурсная программа
Архив
12 октября 2009
- Олег Валерианович, давайте попробуем представить себе, что делали бы сегодня ваши герои? Начнем с Бузыкина из «Осеннего марафона»…
- Я думаю, жил бы так, как прежде. Бузыкин – типичный конформист, его таким сделал режим, существовавший при советской власти. Научил не высовываться. Когда общество разделилось на два непримиримых лагеря, он бы примкнул к одному из них. А потом, когда все улеглось и гражданская позиция вновь стала ненужной, махнул бы на все рукой, вернулся за письменный стол – и вновь занялся бы переводами.
- А граф Мерзляев из телефильма »О бедном гусаре замолвите слово»?
- Мерзляев, думаю, работал бы сейчас в администрации президента.
- С успехом?
- Думаю, что да. Его любимый афоризм, как вы помните: «Дайте мне поручение, а уж особым я его сделаю сам!». Такие люди в коридорах власти не затеряются.
- Я много раз пересматривал «Бедного гусара…» и всякий раз, когда на экране появлялся ваш Мерзляев, испытывал наслаждение. Казалось бы, мерзопакостный человек, пробы негде ставить, а как ярок, как многогранен…
- Просто роль написана очень уж хорошо. За это я благодарен покойному Грише Горину и ныне здравствующему (дай Бог ему многие лета) Эльдару Рязанову.
>- Самохвалов из «Служебного романа»?
- О, этот тоже не пропал бы. Устроился бы. Хотя бы на должность при патриархате. Или чиновником в мэрию. Строго соблюдал бы закон. Но не пренебрегал бы и возможностью обходить его - благодаря своим связям с высокопоставленными лицами.
Играя негодяя, не надо врать
- Скажите, есть какая-то закономерность в том, что актер, имеющий безупречную репутацию порядочного человека, обычно замечательно играет именно негодяев?
- Тут никакой закономерности нет. Не надо усложнять. Просто характерные роли всегда бывают хорошо написаны. Особенно в старые времена. Играя негодяя, не надо врать. Тут все понятно, все жизненно. А образ положительного героя, как правило, получается ходульным, ложным. Тут актеру нечего примерить на себя…
- Одна из первых ваших больших ролей в БДТ была роль Хлестакова в «Ревизоре»…
- Нет, до того я еще сыграл Андрея Прозорова в «Трех сестрах». И вот там Георгий Александрович Товстоногов придумал замечательную мизансцену. По пьесе Андрей не может знать, что Соленый идет убивать Тузенбаха на дуэли. А Товстоногов заставил меня стать свидетелем его намерений. И после этого Андрей не пытается остановить Соленого, помирить противников, что там еще?…
- Сказать Вершинину, чтобы тот, как командир, посадил обоих под арест до тех пор, пока не помирятся…
- Хотя бы. В общем, тут не действовать нельзя. А Андрей вместо этого разглагольствует. Таким людям намного проще рассуждать о том, как несправедливо устроен мир, чем устранить одну частную несправедливость, спасти одну жизнь… И таких людей нынче полно.
- Что бы делал сегодня Хлестаков? Вроде бы авантюристам нынче – раздолье?
- Да какой он авантюрист? Легкомысленный молодой человек. Добрый. Мальчишка, у которого ветер в голове. Ему дают деньги – он берет, нимало не задумываясь, за что дают. Вот он бы как раз в наше время пропал. Его бы использовали – и выкинули, как тряпку.
- Ну а ваш Воланд?
- А то же, что и всегда! Он бы глянул на мир и увидел: изменилась одежда, больше стало автомобилей, появились мобильные телефоны, интернет – а люди остались такими, как были. И наблюдал бы: как мы врем друг другу, как пытаемся обмануть, как пытаемся украсть, как пытаемся подлизаться к начальству, как иногда гордимся свободой, которая разрешена. А когда ее запрещают, молчим. Ну, иногда карал бы подлость, но тут возможности даже Воланда ограничены…
Понять и действовать
- В фильме Рязанова «Предсказание» вы играете, кажется, уже не роль, а самого себя, Олега Басилашвили образца 1989 года, человека, который хочет понять, что творится с людьми, со страной, и не просто понять, а действовать! Так?
- Совершенно верно. В этой роли есть элемент автобиографичности. Для меня. И наверно для Рязанова. Мы оба тогда пошли в политику… и я не жалею об этом!
- Правда ли, что ваш дед был жандармским полковником и однажды арестовал Сталина за участие в «экспроприации», то есть за элементарное ограбление банка?
- Нет. Это мой папа придумал. Он был большим фантазером. Но фантазировал так убедительно и артистично, что это стало нашей семейной легендой.
- Как вы думаете, если бы Сталина во время одной такой экспроприации убили бы, что-то в истории страны сложилось бы иначе?
- Нет. Был бы Троцкий. Был бы кто-то еще: Иванов, Петров, Сидоров… Народ двигает историю. Народ сам выбирает свой путь.
- А сейчас народ какой путь избирает?
- Прежний.
- И с этого пути его никак не свернуть?
- Пробовали. Я до сих пор с глубоким уважением отношусь к Борису Николаевичу Ельцину, хотя прекрасно вижу и его ошибки, и недостатки. Но их в тот сложнейший период не удалось бы избежать никакому политическому деятелю. Благодаря ему при разделе Советского Союза не пролилось ни одной капли крови – кровь пролилась уже позже… Свобода выбора, многопартийная система, обмен валюты, возможность выезжать за границу… Все это было сделано Борисом Николаевичем Ельциным, и я полагаю, что ни один реформатор в мире – по крайней мере из известных мне – не проделал такого огромного объема работы.
Мне кажется, что после ухода Ельцина надо было углублять и продолжать его реформы. Начать реформы судов, правоохранительных органов, прокуратуры, армии; попытаться поднять сельское хозяйство; дать надежду крестьянству, воскресить в нем трудолюбие и дать уверенность в завтрашнем дне. Но ничего подобного я сегодня не вижу.
- Вам недавно исполнилось 75 лет. Как вы отметили юбилей?
- Работой. В тот вечер я был на сцене, играл князя К. в «Дядюшкином сне», с которым тогда мы гастролировали в Москве и который привезли к вам на «Золотую маску».
оригинальный адрес статьи
Олег Басилашвили: народ сам выбирает свой путь
Борис Тух | Столица- Олег Валерианович, давайте попробуем представить себе, что делали бы сегодня ваши герои? Начнем с Бузыкина из «Осеннего марафона»…
- Я думаю, жил бы так, как прежде. Бузыкин – типичный конформист, его таким сделал режим, существовавший при советской власти. Научил не высовываться. Когда общество разделилось на два непримиримых лагеря, он бы примкнул к одному из них. А потом, когда все улеглось и гражданская позиция вновь стала ненужной, махнул бы на все рукой, вернулся за письменный стол – и вновь занялся бы переводами.
- А граф Мерзляев из телефильма »О бедном гусаре замолвите слово»?
- Мерзляев, думаю, работал бы сейчас в администрации президента.
- С успехом?
- Думаю, что да. Его любимый афоризм, как вы помните: «Дайте мне поручение, а уж особым я его сделаю сам!». Такие люди в коридорах власти не затеряются.
- Я много раз пересматривал «Бедного гусара…» и всякий раз, когда на экране появлялся ваш Мерзляев, испытывал наслаждение. Казалось бы, мерзопакостный человек, пробы негде ставить, а как ярок, как многогранен…
- Просто роль написана очень уж хорошо. За это я благодарен покойному Грише Горину и ныне здравствующему (дай Бог ему многие лета) Эльдару Рязанову.
- О, этот тоже не пропал бы. Устроился бы. Хотя бы на должность при патриархате. Или чиновником в мэрию. Строго соблюдал бы закон. Но не пренебрегал бы и возможностью обходить его - благодаря своим связям с высокопоставленными лицами.
Играя негодяя, не надо врать
- Скажите, есть какая-то закономерность в том, что актер, имеющий безупречную репутацию порядочного человека, обычно замечательно играет именно негодяев?
- Тут никакой закономерности нет. Не надо усложнять. Просто характерные роли всегда бывают хорошо написаны. Особенно в старые времена. Играя негодяя, не надо врать. Тут все понятно, все жизненно. А образ положительного героя, как правило, получается ходульным, ложным. Тут актеру нечего примерить на себя…
- Одна из первых ваших больших ролей в БДТ была роль Хлестакова в «Ревизоре»…
- Нет, до того я еще сыграл Андрея Прозорова в «Трех сестрах». И вот там Георгий Александрович Товстоногов придумал замечательную мизансцену. По пьесе Андрей не может знать, что Соленый идет убивать Тузенбаха на дуэли. А Товстоногов заставил меня стать свидетелем его намерений. И после этого Андрей не пытается остановить Соленого, помирить противников, что там еще?…
- Сказать Вершинину, чтобы тот, как командир, посадил обоих под арест до тех пор, пока не помирятся…
- Хотя бы. В общем, тут не действовать нельзя. А Андрей вместо этого разглагольствует. Таким людям намного проще рассуждать о том, как несправедливо устроен мир, чем устранить одну частную несправедливость, спасти одну жизнь… И таких людей нынче полно.
- Что бы делал сегодня Хлестаков? Вроде бы авантюристам нынче – раздолье?
- Да какой он авантюрист? Легкомысленный молодой человек. Добрый. Мальчишка, у которого ветер в голове. Ему дают деньги – он берет, нимало не задумываясь, за что дают. Вот он бы как раз в наше время пропал. Его бы использовали – и выкинули, как тряпку.
- Ну а ваш Воланд?
- А то же, что и всегда! Он бы глянул на мир и увидел: изменилась одежда, больше стало автомобилей, появились мобильные телефоны, интернет – а люди остались такими, как были. И наблюдал бы: как мы врем друг другу, как пытаемся обмануть, как пытаемся украсть, как пытаемся подлизаться к начальству, как иногда гордимся свободой, которая разрешена. А когда ее запрещают, молчим. Ну, иногда карал бы подлость, но тут возможности даже Воланда ограничены…
Понять и действовать
- В фильме Рязанова «Предсказание» вы играете, кажется, уже не роль, а самого себя, Олега Басилашвили образца 1989 года, человека, который хочет понять, что творится с людьми, со страной, и не просто понять, а действовать! Так?
- Совершенно верно. В этой роли есть элемент автобиографичности. Для меня. И наверно для Рязанова. Мы оба тогда пошли в политику… и я не жалею об этом!
- Правда ли, что ваш дед был жандармским полковником и однажды арестовал Сталина за участие в «экспроприации», то есть за элементарное ограбление банка?
- Нет. Это мой папа придумал. Он был большим фантазером. Но фантазировал так убедительно и артистично, что это стало нашей семейной легендой.
- Как вы думаете, если бы Сталина во время одной такой экспроприации убили бы, что-то в истории страны сложилось бы иначе?
- Нет. Был бы Троцкий. Был бы кто-то еще: Иванов, Петров, Сидоров… Народ двигает историю. Народ сам выбирает свой путь.
- А сейчас народ какой путь избирает?
- Прежний.
- И с этого пути его никак не свернуть?
- Пробовали. Я до сих пор с глубоким уважением отношусь к Борису Николаевичу Ельцину, хотя прекрасно вижу и его ошибки, и недостатки. Но их в тот сложнейший период не удалось бы избежать никакому политическому деятелю. Благодаря ему при разделе Советского Союза не пролилось ни одной капли крови – кровь пролилась уже позже… Свобода выбора, многопартийная система, обмен валюты, возможность выезжать за границу… Все это было сделано Борисом Николаевичем Ельциным, и я полагаю, что ни один реформатор в мире – по крайней мере из известных мне – не проделал такого огромного объема работы.
Мне кажется, что после ухода Ельцина надо было углублять и продолжать его реформы. Начать реформы судов, правоохранительных органов, прокуратуры, армии; попытаться поднять сельское хозяйство; дать надежду крестьянству, воскресить в нем трудолюбие и дать уверенность в завтрашнем дне. Но ничего подобного я сегодня не вижу.
- Вам недавно исполнилось 75 лет. Как вы отметили юбилей?
- Работой. В тот вечер я был на сцене, играл князя К. в «Дядюшкином сне», с которым тогда мы гастролировали в Москве и который привезли к вам на «Золотую маску».
оригинальный адрес статьи
