Пресса

В Москве актеры БДТ имени Товстоногова сыграли спектакль «Месяц в деревне», премьера которого в Петербурге состоялась еще в минувшем сезоне. Однако как считает и сам постановщик, четырехчасовое действо, наполненное тургеневским языком, только сейчас зазвучало в полную мощь: время отшлифовало спектакль. В антракте было слышно, что праудинский спектакль старшее поколение театралов сравнивает с рафинированной эфросовской постановкой 1977 года. Разве что главная героиня в БДТ соткана сегодня совсем из другой ткани.

Принято считать, что в мировой драматургии Чехов – прямой наследник Тургенева. Те традиции, которые к середине XIX века были накоплены Гоголем, Островским, Сухово-Кобылиным в области психологии и подтекста, через Тургенева переходят к Чехову. При ближайшем рассмотрении в диалогах героев «Трех сестер» или «Вишневого сада» есть такая же недосказанность, как у тургеневских персонажей. О недосказанности (как о главной проблеме) говорит и сам Тургенев в финале «Дворянского гнезда», когда Лаврецкий узнает, что его пассия Лиза постриглась в монахини. Их встречу Тургенев комментирует словами: «Что подумали, что почувствовали оба? Кто узнает? Кто скажет? Есть такие мгновения в жизни, такие чувства... На них можно только указать – и пройти мимо…»


Эти же ноты зазвучали в пьесах «Безденежье», «Где тонко, там и рвется», «Холостяк», «Провинциалка» и других, но громче всего прогремели в «Месяце в деревне». Психологическую духоту, когда накипело, но не можешь выразить, режиссер Праудин демонстрирует не только посредством тщательно выстроенных диалогов. Акцент делается и на оформлении сцены. Под ногами – пакля, которой к концу спектакля становится все больше: она свисает и как ветви деревьев в сцене прогулки в лесу, она скатывается и в большие клубки на деревянном помосте сцены. Еще немного и пакля закроет все щели в досках, оставив героев без воздуха. Душно становится и под знойным солнцем. Это под его лучами холодная, с вышколенным характером помещица Ислаева (Александра Куликова) дает волю своим чувствам. В сюжете множество линий, но главный конфликт заключается в противостоянии двух героинь-соперниц: одна роковая красавица Ислаева, другая – ее воспитанница, скромная девушка Вера (Юлия Дейнега).


Ислаева и Вера влюблены в студента Беляева. И при ином режиссерском раскладе пьесу нетрудно превратить в мексиканский сериал: сюжетные линии накладываются одна на другую. Ислаева замужем, но к ней сватается красавец Ракитин. Верочка «еще дитя», но ее руки просит старый сосед Большинцов. Кроме того, студент (Руслан Барабанов), в которого влюблены героини, не отвечает им взаимностью. Он влюблен в другую.


Анатолий Праудин все же пошел по пути классического толкования пьесы. Без глобального «осовременивания» и эпатажных ходов. Первую половину спектакля, когда драматические коллизии на сцене только обозначаются, невольно ловишь себя на мысли, с каким упоением столичная публика слушает тургеневскую речь. Парадокс БДТ: после смерти Товстоногова второй десяток лет артистам удается сохранять его школу, хотя в труппу пришло много молодежи, а спектакли ставят не только ученики Георгия Александровича. Но черты современности все же есть: на сцене стоит деревянный гимнастический «козел», на котором как на лошади временами гарцует Беляев; во втором акте «козел» окажется на авансцене и ему бензопилой подрежут ноги – как яркая метафора, крушение традиций в этом устоявшемся деревенском мире. На смену «деревянной лошадке» вдруг придет железный конь – в одной из сцен Беляев приедет из-за кулис на тракторе. А в финале спектакля на нем же покинет имение Ислаевых, хотя и будет произносить тургеневский текст о том, что «пойдет пешком до станции».


Однако современные детали органично вплетаются в известную пьесу и, кажется, лучше раскрывают ее суть. Главный конфликт между Верочкой и Ислаевой читается столь же драматично, как и полтора века назад. Верочка предстает не только как соперница, но и как юная девушка, осознавшая свое унижение. Стремится любыми путями покинуть обидевший ее богатый дом. Благороднейшая в первом акте Ислаева к финалу раскрывается во всей красе: не случайно ее всегда так боялась Верочка. Режиссер расположил сцену под наклоном – как огромную шахматную доску, по которой «ходят фигуры». С развитием любовных коллизий все явственнее ощущаешь: еще немного и фигуры не смогут устоять – как не устоял и деревянный «козел» с подпиленными ножками.