Пресса

На гастроли в Москву приехал екатеринбургский Коляда-театр – первый частный театр России, организованный драматургом Николаем Колядой. Осенью вокруг театра разгорелся очередной скандал, связанный с пожарной инспекцией (театр занимает деревянное здание в центре Екатеринбурга), но после выступлений общественности все обошлось. Коляда-театр привез в столицу семь постановок, в том числе спектакль прошлого сезона «Трамвай «Желание» Теннесси Уильямса.


В советских спектаклях, разоблачающих «буржуазную жизнь», французы азартно канканировали, англичане курили трубки и пили виски, американцы непременно задирали ноги на стол и имели при себе карманный платок или галстук звездно-полосатой расцветки. В стилистике произведений времен холодной войны американцы, увиденные глазами постановщика екатеринбургского театра Николая Коляды, кладут ноги на стол, носят звездно-полосатые трусы, без конца курят, сосут виски, ходят полунагишом по соседям, где предаются плотской страсти (почему-то чужой замусоренный пол их особенно возбуждает). Здесь бьют беременных по животу, а рожениц волокут в больницу за ногу. В свободное от супружеских обязанностей время здесь насилуют вновь прибывших дам – опять же всем кварталом. В общем, разлагаются смачно, грубо и, главное, шумно.


Самое страшное в квартале Елисейских Полей Нового Орлеана, согласно режиссеру Коляде, – жуткий непрекращающийся шум: в течение всего спектакля то и дело (каждые десять минут) распахивается дверь, а там с десяток полуголых размалеванных людей в перьях прыгают на манер зайчиков из рекламы батареек. Зачем? Смотри абзац первый: дергающаяся в танцевальных конвульсиях буржуазия – непременный атрибут разоблачительной постановки «про ихнюю жизнь».


Николай Коляда не жалеет мрачных красок и собственной мрачной фантазии и к давно опробованным «разоблачительным» ходам добавляет свои, вновь изобретенные. Так, первое, что демонстрируют прибывшей девушке Бланш новые знакомцы, – самое интимное. Немолодая соседка по дому немедленно обнажает грудь. А свояк Бланш Стенли Ковальский, поздоровавшись с родственницей, которую он с ходу начинает звать Блянш, приспускает штаны, чтобы проветрить мужское достоинство. Уже нюхнувшая кокаинчика Бланш с интересом следит за манипуляциями родственника.


Теннесси Уильямс в ремарке сравнил свою героиню с хрупким белым мотыльком. В исполнении Ирины Ермоловой Бланш больше похожа на статую Свободы: здоровая бабища на голову выше всех обитателей-вырожденцев квартала Елисейских Полей (а своего гаденыша-свояка и вовсе может перешибить мизинцем). Поэтому когда эта корпулентная дама объясняет свою тоску по сильному плечу и рассказывает об издерганных нервах, а потом переходит на боцманский бас и орет на манер корабельной сирены, заглушая даже зайчиков на батарейках, – эффект возникает довольно специфический.


В общем, разоблачает Николай Коляда американцев смачно, азартно и по всем направлениям. Только вот соратник попался ему никудышный – Теннесси Уильямс. Николаю Коляде приходится просто насмерть бороться с пьесой (за что он и номинирован на «Золотую маску» за «лучшую режиссерскую работу»). Он выбрасывает из горькой и мудрой пьесы Уильямса все ее повороты, нюансы, обертона, превращая ее героев в персонажей «комиксов для взрослых». Образы героев Уильямса в постановке Коляды-театра кажутся нарисованными шваброй и дальше первого предъявления гениталий никуда не движутся. Спектакль можно прервать в любой момент, а можно тянуть до бесконечности, по принципу: а еще у этих разложенцев есть вот такое извращение…


Мысль, вкус, тщательность отделки никогда не были сильной стороной этого режиссера и этого театра. Но привлекательными казались его энергия и азарт, смелость и наивность. «Трамвай «Желание» – одна из худших работ в пестром репертуаре Коляды-театра и одна из самых противных. И особенно тревожным кажется появление этого спектакля в конкурсной программе «Золотой маски»: неужели полузабытый образ американца с ногами на столе опять становится востребованным?