Театральная компания ЗМ

Пресса

13 апреля 2010

Елена Ковальская о "Russian Case"

материал подготовил Алексей Киселев | газета «Золотая Маска», №3

В этом году исполняется десять лет программе «Russian Case», цели которой — непосредственное
сближение русского и мирового
театральных процессов, а также представление наиболее ярких премьер российского театра.
О том, как проходит программа
и какие можно сделать выводы, рассказала куратор « Russian Case » театральный критик Елена Ковальская.




За десять лет существования программы « Russian Case » отбором
спектаклей занимались разные люди, а у каждого человека
свои пристрастия. Поэтому эта программа куда более субьективна,
чем, допустим, программа « Золотой Маски». Когда мы работали с Джоном Фридманом, мы делали акцент на зарождающейся
новой драме, это было яркое и стихийное движение,
зарождающееся на наших глазах. С тех пор экспертами побывали Роман Должанский и Марина Давыдова, мы их знаем как апологетов западного театра и руководителей фестиваля NET. Но и мы с Фридманом, и наши коллеги должны были показывать гостям две вещи: то, что они не увидели бы, если бы не наши личные пристрастия, и то, на что они пошли бы и без нас. А гости, конечно, хотят видеть
то, что они сами неплохо знают, либо то, о чем много слышали — старых мастеров, создавших внутри довольно унифицированного российского театра собственную систему
— Фоменко, Додина, Гинкаса, Погребничко.


Я составляла программу в последние два года. Как и десять
лет назад я увлечена новой драмой и считаю ее ярким и существенным явлением. Иногда приходилось сталкиваться
с удивлением: новую драму более не ставят в МХТ, и на этом основании делались выводы, что пьес в стране больше не пишут и не ставят. Но ситуация диаметрально противоположная, современную пьесу ставят сейчас не в одной только Москве, а по всей стране. Конечно, когда Пулинович
ставят в Саратове или Дурненкова в Прокопьевске, это не так заметно, как когда Пресняковых ставили в МХТ. Но ставят
же, и в десять раз чаще! Редкая классная пьеса не добирается
до сцены. Другое дело — как ее ставят.


Сегодня есть драматурги-новаторы, но дико мало режиссеров-новаторов. В этом смысле МХТ не исключение, и можно не горевать о том, что новые пьесы не идут на главной сцене. Новаторскую режиссуру сегодня (как и всегда, впрочем) нужно искать где угодно, только не в МХТ. В общем, новая драма
— как и десять лет назад — это важная тенденция. В этом году показываем два спектакля Театр.док — « Экспонаты » по пьесе Вячеслава Дурненкова и «Жизнь удалась» Павла Пряжко.



Другая тенденция — различные новые театральные формы,
которые все чаще появляются у нас. Мы, например, показываем
спектакль агенства ЦЕХ под названием « Работа ». Западный хореограф сделал его с русскими профессиональными
танцовщиками и простыми пожилыми женщинами, в нем действие строится на стыке противоположностей — старости и молодости, физической скованности и раскрепощенности и гибкости, мудрости и наивности, простоты и сложности. Или, спектакль «Я думаю о вас» — это монологи пожилых людей о прошлом и стране. Это, так сказать, пятиминутка подлинности в буднях тотальной театральности. Некогда такие же чувства, как этот спектакль, вызывал Евгений Гришковец. А есть полная противоположность этому спектаклю — « Старухы » Павлова-Андреевича. В нем якутская актриса Степанида Борисова читает
Хармса отчасти на русском, отчасти на якутском языке, отчасти
горловым пением, вызывая в слушателях священный ужас. Если режиссеру Федору Павлову-Андреевичу хотелось поговорить
о смертности, которую человек обречен носить за собой, как у Хармса герой носит за собой чемодан с мертвой старухой, то более выразительную форму сложно было придумать.



Про то, что думают о русском театре западные гости. Англичане
считают, что мы должны быть счастливы тем, что у нас есть репертуарный театр; это уникальная ситуация — режиссер
имеет возможности оттачивать свой язык, актеры — свою технику, театр может позволить себе такую роскошь, как художественная
программа, а хороший спектакль, однажды родившись,
имеет возможность долгой жизни. В Англии иная ситуация,
там прекрасный спектакль режиссера Х умрет так же скоро,
как плохой спектакль режиссера У — через месяц. С другой стороны, на театр в Англии никто не возлагал такой безмерной ответственности, какая лежит на нашем. Никто не говорил британским актерам, что они обязаны говорить с нацией о самом
главном. Поэтому в Англии цветут самые странные, головокружительные,
фантастические театральные цветы, в массе их можно наблюдать на фестивале в Эдинбурге. Они похожи на первоцветы, это однодневки, их не катают по крупным фестивалям,
они как правило легкомысленны. Их невозможно представить себе в репертуаре нашего тяжеловесного театра, но без них чертовски скучно. У нас же всякий, кто придумывает спектакль, держит в голове, что его спектакль должен идти несколько
лет, должен быть интересен самой широкой, а значит, разношерстной публике, должен не стареть в течение нескольких
сезонов. То есть, он не может быть слишком актуальным, слишком острым, слишком ярким. Лучше всего, если он будет серым и скучным. Собственно, естественную мысль о том, что русский театр сер по преимуществу, мы развеять не можем. Рашн кейс старается показывать сильные стороны репертуарного
театра и яркие вещи, рождающиеся на его обочине.


оригинальный адрес статьи