Пресса

Большинство драматических спектаклей из провинции и Санкт-Петербурга, номинированных на «Золотую маску-2010», не выдерживают конкуренции с московскими постановками.
Во вторник, 13 апреля, в Центре имени Мейерхольда играют спектакль «Калека с Инишмана» пермского театра «У моста». Он завершает программу номинации «Драма» 16-го фестиваля «Золотая маска», проходящего в Москве (победителей назовут вечером 16 апреля).


Критики называют «Калеку с Инишмана» полной черного юмора историей о беспросветной жизни ирландской деревни, сыгранную в ярком, бытовом стиле. Так пьесы современного драматурга Мартина Макдонаха интерпретировали уже не раз, в том числе и в театре «У моста», где «Калека с Инишмана» стал четвертой по счету постановкой по Макдонаху – по общему мнению, более слабой, чем предыдущие.

Регионы «просели»


В этом году жюри драматической программы «Золотой маски» оказалось в сложной ситуации. Сезон 2008–2009 гг., из которого выбирали номинантов, как-то не задался. Самые интересные спектакли экспертный совет нашел в столице. Об этом говорит и то, что в номинации «Драма» московских постановок больше, чем обычно,— семь из четырнадцати. Еще две привезли из Санкт-Петербурга, и пять — из провинции.


Как правило, спектакли, привезенные на «Маску», в Москве играют на порядок хуже, чем в родных стенах. Однако в нынешнем году кажется, что некоторые из них не стоило привозить вовсе, – настолько очевидно преимущество столичных постановок. С ними может конкурировать разве что «Ксения. История любви», поставленная Валерием Фокиным в Александринском театре.

Запутавшиеся в кружевах


Наградой для большинства провинциальных спектаклей и одного петербургского, скорее всего, станет участие в фестивале. Все они сделаны по одному и тому же рецепту: несколько нехитрых режиссерских мыслей плюс мастерство сценографа – и работа готова.


В «Месяце в деревне», поставленном Анатолием Праудиным в БДТ (Петербург), сценография и костюмы превращаются в самую интересную составляющую действия. Спектакль играют на большой сцене, намеренно подчеркивая визуальные красоты мира, окружающего героев. Пустой задник по поводу и без повода окрашивается в разные цвета, а люди на его фоне временами прекращаются в черно-белые силуэты.


Изысканная декорация контрастирует с холодным и ироничным взглядом режиссера на тургеневских героев. Они, по мнению Праудина, люди по своему складу довольно примитивные. Этим героям вовсе не нужно вести длинные тургеневские диалоги, полные причудливых перепадов настроений. Для объяснений им хватило бы и нескольких слов. Но, переделав героев, Праудин не сокращает текста. Плутая по текстовым лабиринтам, герои путаются в словесных тургеневских хитросплетениях, которые принято называть «психологическими кружевами», и не вызывают ни капли сочувствия.

Бритый Макбет


Авангардная трактовка классики в исполнении новосибирского театра «Красный факел» убеждает еще меньше. Бритоголовые шотландские таны и короли из шекспировского «Макбета» в спектакле дебютанта «Маски», молодого режиссера Тимофея Кулябина, очень похожи на «братков» времен 1990-х. Их борьба за престол смахивает на блатные разборки, а корона и прочие знаки власти — на цацки, подходящие для подарка жене.


Мистическую линию режиссер из спектакля выбросил. Ведьмы здесь — девчонки с дискотеки в ярких коротеньких платьицах. Призраки, у Шекспира пугавшие Макбета, безобидны, как огородные чучела. Колебания главного героя и его размышления о чести исчезли. Тема гибели души, продавшейся нечистой силе, — тоже. «Браткам» эти сантименты не к чему. Вместе с ними пропала и значительная часть текста.


Но это не мешает спектаклю идти три с лишним часа — паузы заполняет дискотека да эффектные сцены убийств. Похоже, что Константина Телегина (Макбет) выдвинули на лучшую мужскую роль только из-за мужественной, мускулистой фигуры и брутальной пластики.

Из США в СССР, из Грибоедова в Бродского


«Трамвай Желание» американского классика Теннесси Уильямса в интерпретации Николая Коляды из екатеринбургского «Коляда-театра» напоминает «чернушный» спектакль советских времен, разоблачающий буржуазные нравы. На сцене ходят в звездно-полосатых трусах, курят, насилуют женщин и бьют беременных по животу.


«Горе от ума» режиссера Игоря Селина, которое привезли в Москву из ярославского Театра драмы имени Федора Волкова, по отзывам критиков, полностью лишено своего оригинального смысла и, вообще какого бы то ни было смысла. Селин превратил спектакль в музыкальное ревю, в котором звучат затертые хиты, а мужская часть труппы исполняет танцевальные па в духе провинциального мюзик-холла. Чацкий зачем-то перевоплощается то в Бродского, читая его стихи, то в Гамлета, читая соответствующие случаю стихи Пастернака.

Прибалтийский десант


В числе серьезных претендентов на «Маску» в драматических номинациях, если говорить честно,— только московские спектакли. И дело тут не в столичном высокомерии, это объективный и печальный итог прошлого сезона.


Больше других «Золотой маски» заслуживает спектакль «Рассказы Шукшина» Театра наций, поставленный латышским режиссером Алвисом Херманисом. Это постановка, соединившая европейскую стильность и легкую иронию с искренней любовью к Шукшинским «чудикам». В ней проза Шукшина впервые в современной истории российского театра избавилась от надрыва и жирных бытовых актерских красок. Евгений Миронов виртуозно переходит из одной роли в другую (их у него в спектакле как минимум девять) и меняется на глазах без всякого театрального грима.


С «Рассказами Шукшина» конкурирует «Улисс» Джойса режиссера Евгения Каменьковича в театре «Мастерская Петра Фоменко». В нем найден точный театральный эквивалент одноименного романа, который не всякому удается даже дочитать до конца. Загадочная и чертовски обаятельная Молли Полины Кутеповой в последнем монологе час с лишним держит зал, заставляя зрителей плакать и смеяться.







Третий московский спектакль в номинации «Драма/спектакль большой формы» — постановка шекспировской трагедии «Троил и Крессида» в Театре имени Вахтангова. Худрук театра, литовский режиссер Римас Туминас сделал пародию на устройство современного общества: греки и троянцы ведут изматывающую войну, которая опротивела обоим народам, и с пафосом произносят высокопарные фразы об идеалах, в которые уже никто на самом деле не верит.

Лирика и эксперимент


Из «москвичей» в категории «Драма /спектакль малой формы» особенно хочется отметить «Реку Потудань» Платонова в постановке Сергея Женовача («Студия театрального искусства»). Этот спектакль играют в маленьком пространстве, и с первых секунд зрители испытывают эффект присутствия в чужой жизни. «Река Потудань» устанавливает между зрителями и актерами доверительные и открытые отношения. Кажется, что видишь совсем не актеров, а молодых, влюбленных людей и переживаешь с ними все трудности голодной жизни в Гражданскую войну.


Внимания жюри заслуживает и «Старший сын» Вампилова, которого поставил по-своему режиссер Константин Богомолов в театре п/р Табакова. Спектакль психологически выстроен так же точно, как затейливый часовой механизм. История о том, что человек, не состоявшийся в профессии и не сделавший карьеры, обретает счастье, если ему есть кого любить и о ком заботиться, погружена в достоверную до мелочей атмосферу конца 1960-х годов. По радио звучит речь Брежнева и хиты тех времен.


Интересна и экспериментальная «Свадьба Кречинского» Сухова-Кобылина (Театр имени Ермоловой, режиссер Алексей Левинский), в которой актеры как будто примеряют на себя характеры героев: отрешенно произносят текст и вообще ничего не играют. Но именно этот режиссерский прием позволяет по-новому услышать и осмыслить текст Сухово-Кобылина и оценить его юмор.


И наконец,«Ля Эстрада» Юрия Погребничко в театре «Около дома Станиславского», который продолжает функционировать, несмотря на фактическое отсутствие помещения. Это нежный и пронзительный спектакль о провинциальных актерах-неудачниках. Бедность и неудачно сложившаяся творческая судьба не мешают трем чудакам — слегка постаревшей актрисе и двум ее молодым партнерам — беззаветно любить театр, показывать зрителям фокусы, петь и рассказывать о своем непростом искусстве.