Театральная компания ЗМ
сценическая фантазия по мотивам романа Кена Кизи

Пролетая над гнездом кукушки (Затмение)

Театр «Ленком», Москва
Премия «Золотая Маска» 2007г. - «Приз зрительских симпатий Nescafe Gold»
Номинации на Премию «Золотая Маска» - «Лучший спектакль в драме, большая форма», «Лучшая работа режиссера», «Лучшая работа художника», «Лучшая мужская роль» (Александр Абдулов)
Постановка Александр Морфов

Художник Давид Боровский

Режиссер Александр Абдулов

Художник по свету Майя Шавдатуашвили

Директор театрального проекта Марк Варшавер

Музыкальное решение Александр Морфов, Алеся Маньковская



Артисты: Андрей Соколов, Андрей Леонов, Павел Капитонов, Александр Сирин, Марина Королькова, Эстера Ламзина, Виллор Кузнецов, Александр Карнаушкин, Станислав Житарев, Шеннадий Козлов, Сергей Александров, Наталья Михайлова, Леван Мсхиладзе, Сергей Пиотровский, Алексей Жеребцов, Константин Петухов, Евгений Бойцов, Александра Виноградова, Марина Королькова



Продолжительность 3 ч.



Спектакль является совместным проектом театра «Ленком» и продюсерской группы МК-ЯН

Номинации на Премию «Золотая Маска» 2007 года – «Лучший спектакль в драме, большая форма», «Лучшая работа режиссера», «Лучшая работа художника», «Лучшая мужская роль» (Александр Абдулов).
Мы пересказываем роман. И это уже не роман, а пьеса. Это наше сочинение. Я слушаю актеров, они многое предлагают. Мы сочиняем свою историю. И название ей дали другое - «Затмение». Из романа мы взяли сюжет. Театр добавил нам еще двадцать романов – двадцать артистов со своими судьбами, со своим обаянием, со своей эстетикой. «Затмение» – это затмение личности. Наш мир полон таких затмений. Даже люди просто по улице идут – у них глаза не горят, они перестали улыбаться. Мы давно забыли, кто мы есть на самом деле. Мы привыкли быть, какими надо. Нас заставляют играть по правилам, признавать рамки, соглашаться с условиями. Мы уже не умеем быть самими собой. А есть такие люди, как Макмерфи, которые не понимают, что такое затмение. Не понимает органически. Он свободен. И не представляет, как может быть иначе. И уже этим он несет просветление.

Он о подвигах и не думает. Он вошел в некое сообщество, где все как-то устроено, чисто, а он со своими грязными сапогами. Начал вопросы задавать: а это зачем, а то? А пошлите это к черту, и то к черту. Но не все готовы. Он ведь разрушил мир, где каждый знал свое место, где чувствовал удобно.

Это неразрешимое противоречие.

Александр Морфов, интервью журналу «Ваш досуг»





Александр Абдулов сделал почти невозможное – заставил поверить в абсолютную правоту своего героя. Ведь положа руку на сердце даже в годы затхлого советского застоя его правота казалась небезупречной. Особенно в фильме Формана, очень спрямившего смысл романа.

В герое Абдулова вообще нет бунтарства. Он не нарывается на конфликты, не лезет на рожон и готов выполнять предписания, если они разумны. Он не против порядков восстает. Он не терпит надругательства над здравым смыслом. В нем не деструктивный пафос, а конструктивный. Среди врачей и их пациентов он единственный абсолютно нормальный человек – любящий женщин, знающий толк в азартных играх, умеющий рассказать анекдот и ясно понимающий: если у юноши проблемы с девушками, эти комплексы снимаются не беседой с психотерапевтом, а походом в бордель. Если музыка мешает разговаривать, ее надо сделать потише, а если хочется танцевать - погромче. Ну чего тут, епть, огород городить.

Прекрасный русский артист противопоставил душевному затмению героев не страсть к самоутверждению, а ясный и просветленный ум. Он обнаружил в своем Макмерфи то, что выше свободы воли, – силу духа. Кто бы мог подумать, что роман Кена Кизи написан об этом.
«Известия»





Это только поначалу можно обмануться, приняв героя Александра Абдулова за особенного человека. Этот Макмерфи – обычный, не особенный. Александр Абдулов играет так, что между ним и публикой устанавливается особое доверие. Прежде всего потому, что герой в поведении своем исходит просто из здравого смысла. Можно сказать, что темой роли Абдулова становится вовсе не бунт одиночки, а как раз обреченность нормального человека, что на самом деле звучит гораздо драматичнее. Может быть, поэтому его персонажу сопереживаешь гораздо больше, чем любому трагическому герою, гибнущему за свободу. Александр Абдулов играет так, что на спектакле «Затмение» испытываешь какие-то забытые, прямо-таки детские чувства. Когда после ночной оргии в больнице героя должна вот-вот схватить охрана, мечтаешь о том, чтобы он успел сбежать. И ведь знаешь – фильм смотрел, книжку читал, – что суждены Макмерфи операция на мозге и смерть, а все равно хочется привстать и закричать ему из партера: беги же скорее, спасайся!
«Коммерсант»