Театральная компания ЗМ
Михаил Салтыков-Щедрин

Господа Головлевы

МХТ им. А.П. Чехова
Премии «Золотая Маска» 2007г. - «Лучшая мужская роль» (Евгений Миронов)
Номинации на Премию «Золотая Маска» - «Лучший спектакль в драме, малая форма», «Лучшая работа режиссера»,«Лучшая женская роль» (Алла Покровская)
Режиссер Кирилл Серебренников

Художник Николай Симонов

Художник по костюмам Кирилл Серебренников

Художник по свету Дамир Исмагилов

Композитор Александр Маноцков

Ассистент режиссера по пластике Сергей Медведев



Артисты: Алла Покровская, Сергей Сосновский, Евгений Миронов, Эдуард Чекмазов, Алексей Кравченко, Сергей Медведев, Юрий Чурсин, Ксения Лаврова-Глинка, Екатерина Соломатина, Евгения Добровольская, Юлия Чебакова, Мария Зорина, Анастасия Дубровская, Сергей Сосновский, Олег Тополянский, Виктор Кулюxин



Продолжительность 3 ч. 30 мин.


Фотографии © Дмитрий Дубинский

В этом великом романе столько правды про нас, что эту правду в таком концентрированном виде трудно воспринимать, вернее, слишком больно. Но ввиду того, что у нас за 150 лет ничего не изменилось, то и актуальность этого текста первостепенная... Головлев – человек, который построил свою жизнь на духовной подмене, на эрзацах. А такая жизнь обязательно разрушится. Это как бы история о строительстве Вавилонской башни…

Кирилл Серебренников, интервью газете «Ведомости»







Это попытка предъявить нам классическую историю гибели семьи в ее постмодернистском изводе – с резкими перепадами из эпики в фантасмагорию, а оттуда – в едкий щедринский фельетон… У Серебренникова меньше полутонов, но больше броской плакатной точности. Нет глубины, но есть выпуклость. Действующие лица похожи у него на мелкую нечисть, решившую жить сообразно людским порядкам, а владения Головлевых, несмотря на отдельные приметы советского быта – ундервуд, школьные формы сироток с фартучками, – ни с каким конкретным временем не связаны. Это место вообще вне времени и даже вне жизни. Это гиблое место. Оно напоминает разом загон для убоя скота, какое-то потустороннее зазеркалье, покрытый белыми мешками-сугробами погост. И мастер умертвий Порфиша чувствует себя на этом погосте хозяином. Он не просто мерзок. Он именно что богомерзок – ласковый душегуб с интонациями князя Мышкина. Антихрист опасен своим удивительным сходством с Христом. Иудушка Миронова страшен в первую очередь своим пародийным сходством с самым светлым героем русской литературы. Смирение без способности к прощению, самоограничение без способности к самопожертвованию, боязнь греха без способности к любви – это недохристианство хуже безбожия. В нем не отрицание, но извращение истины. И оно – точно от лукавого.
Едва ли не главной и совершенно изумительной придумкой мхатовского спектакля является то, как крестятся здесь персонажи. Кто-то совершает мелкие движения от плеча к бедру, кто-то чертит у груди эдакие треугольники. Но ни один не совершает крестного знамения целиком. Кажется, соверши его кто-то хоть раз, и все вокруг рассыплется в прах, как в какой-нибудь киношке про упырей. Но удивительнее и точнее других «крестится» Иудушка. Он быстро водит пальцами ото лба к причинному месту, напрочь пропуская горизонтальное движение. Это действительно здорово придумано. Ведь для христианства взаимоотношения человека с Богом (вертикаль) и взаимоотношения с другими людьми (горизонталь) в равной степени важны. Но в мире, сочиненном Серебренниковым, нет человеческого измерения. Только вечное блуждание между низом и верхом, бренным и бестелесным.
журнал «Эксперт»





Евгений Миронов играет главного персонажа головлевского плена. Он муха, вша, бесцветная мышь, как хотите. Тщедушный, блеклый, на лице, как на сером листе, можно изобразить что угодно: силу, напор, испуг, похоть, гнев, восторг и так далее… Трусость Иудушки у Миронова граничит с ненавистью, он же всю Россию готов призвать к ответу; азарта нет, но целеустремленность очевидная. Он не разговаривает, а тиранит, демагогически вынимает душу из тела, каждый раз «петлю накидывает». Но вся штука в том, что актер играет «банальность», маленького человека-обывателя, стремящегося к власти над каждым. Деспотия посредственности, гордыня, амбиции «никчемного червя». Он скупой рыцарь, ричард 3, сатана, самозванец, змей-искуситель – все с маленькой буквы. Оттого и страшно, что неприметен, говорит монотонно, точно муха жужжит. Его насилие повседневно, здесь никому не выжить, а смерть приходит словно освобождение – мгновенно. В финале спектакля у этого изолгавшегося, опустошенного, почти бесплотного человека, душа и совесть которого так истончились, сжались; у Иудушки-Миронова и сил нет – ни осознать, ни раскаяться. Выпотрошенная душа. Самоубийца.
газета «Экран и сцена»