Не надо относиться к «Крейцеровой сонате» как к общепризнанному философскому манифесту целомудрия! Я понимаю, что мой взгляд на мир не всегда идентичен взгляду Льва Николаевича. Это дает мне возможность относиться к материалу как к лабораторному анализу, где есть элемент отстранения. На первом этапе соприкосновения с материалом я прошел размышления автора о воздержании, сексуальных проблемах и прочее. Но когда глубже погрузился в этот мир, понял, что в «Сонате» нет этого манифестального посыла, а есть посыл вопроса. В каждом абзаце новый вопрос, новая провокация. Толстой написал Позднышева раскаявшимся грешником. И в этой системе уже заложен его путь к духовному спасению. Человек думает, страдает, тем самым выдавливая из себя бесов. Разве это не истинная человеческая история? Разве вопросы веры, спасения души имеют отношение к каким-то условным изысканиям? По-моему, это все про нас. Алексей Крикливый

Режиссер выводит героя диким невротиком, без тени здравого смысла, с большим самомнением и еще большей мнительностью. Сорокин играет отвратительного, вызывающего крайнюю брезгливость персонажа, изматывающего жену сперва похотью, а затем ревностью. Он то с гримасой ужаса отчитывается нам о годах, прожитых в ненависти к жене, то пугает официантку взрывами ярости, то заискивает с залом и свое тихое «извините» произносит, глядя на кого-нибудь из зрителей. Да, он не хочет быть смешным, он хочет быть страшным, но столько раз за полтора часа перешучивается с вами, снижая градус все нарастающего ужаса, и провоцирует смех, которому не было места у Толстого, что в итоге он именно смешон. интернет-издание «Сибурбия»

Лаврентий Сорокин играет страдальца Позднышева, который существует в своем собственном узком мирке, границы которого не размыкаемы. Диалог с кем бы то ни было для него невозможен – ни с женой, ни со случайным попутчиком.
Все любят жаловаться на семейную рутину, Толстой ее заклеймил, а «Глобус» позволил над нею посмеяться. Ключевые моменты мрачной толстовской повести театр довел до абсурда.

интернет-издание «МОРС»

Текст произведения, по большей части представляющий собой повествование от первого лица, разложен на шестерых действующих лиц. Монолог главного героя переплетается с этюдами-воспоминаниями, разыгранными с участием остальных исполнителей. Чем сильнее эти воспоминания действуют на сознание героя, тем ярче проявляется его неуравновешенность. В какой-то момент его собеседник исчезает со сцены, и Позднышев остается один на один со своими терзаниями, угрызениями совести и съедающим его чувством вины. В финале перед зрителями предстает в душевнобольной человек, сломленный грузом этих воспоминаний.

интернет-издание «Город молодых»

Действие повести Толстого происходит, как вы помните, в поезде, где Позднышев рассказывает случайным попутчикам всю мучительную историю своего брака. Вот и режиссер Алексей Крикливый водрузил на сцене настоящий вагон-ресторан в разрезе, где снуют проводницы и официанты, а праздные пассажиры занимают себя досужими разговорами. Но постепенно железнодорожная реальность уходит на второй план, истончается и исчезает, а воспоминания героя оживают, обретают плоть и кровь. Мы смотрим на происходящее саркастичным взглядом Позднышева – и вот уже его хорошенькая жена (Екатерина Аникина) с каждой сценой обрастает новыми юбками и тряпками, превращаясь в эдакую бабу на чайник, что, впрочем, не мешает ей флиртовать с молодым учителем музыки. Но, конечно, главное в этом спектакле – виртуозная игра Лаврентия Сорокина, произносящего страшный толстовский монолог с желчной язвительностью и какой-то обжигающей, беспощадной откровенностью.

Марина Шимадина

Участник Межрегионального фестиваля «Ново-Сибирский транзит». Лаврентий Сорокин – лауреат фестиваля в номинации «Лучшая мужская роль»