Ахматова. Поэма без героя

В этом спектакле режиссер и актриса – соавторы. В него вошли не только отдельные стихи Анны Ахматовой, отрывки из «Реквиема» и «Поэма без героя», но и книга с комментариями к «Поэме», написанная самой Демидовой. Актриса много лет «копала» ее, как она сама говорит, искала реальные прототипы промелькнувших в ней персонажей, разбирала поэму, «как разбирала бы роль». «Через меня прошло много материалов об Ахматовой: мемуарная проза, письма, интервью, воспоминания современников и, конечно, ее стихи. Что-то из своих размышлений я заносила в тетрадь, что-то осталось на отдельных листочках. И в конце концов мне захотелось поделиться этими записками с читателями», – пишет актриса в начале книги, которая называется «Ахматовские зеркала». Она вошла в спектакль не фрагментами текста, а образами. Разобранные в ней любимые приемы Ахматовой – эхо, отражения, появление в зеркалах двойника – Кирилл Серебренников сумел материализовать и перевести на круглый экран. На нем появляются, тесня друг друга, исчезают и снова всплывают строчки стихов, обрывки документов, портреты тех, кто стал частью «Поэмы»: Мандельштама, Мейерхольда, Кузьмина, Гумилева. Череда персонажей создает ощущение пластов времени, выплывающих из стихов, времени между 1930 и 1965 годом, вместившим в себя и лихорадочное веселье перед Первой мировой, и аресты, и тюремные очереди в Ленинграде накануне новой войны. Все это есть в «Поэме», которую Демидова называет «энциклопедией русской культуры двадцатого века». Магия этого спектакля понятна и в то же время трудно объяснима. Она складывается из отношения актрисы к тексту, который она проживает уже не по-актерски, а скорее как свой, из ее потрясающей техники, умения как никто другой держать паузу и выдавать волнение немногими жестами.

Алла Демидова, словно поэт-шестидесятник, собрала большой зал «Гоголь-центра», как четверть стадиона. Ее чтение – тягучее, протяжное, а голос – то распадается на несколько ролей, то сосредотачивается на величественном монообразе Ахматовой, которую актриса чувствует, как никто другой. Она доводит ее до фигуры инфернальной и пророческой. Фамилия поэтессы (хотя Цветаева и Ахматова называли себя не иначе, как поэтами) недаром вынесена в название постановки, моноспектакль Демидовой – о самой Анне Ахматовой, точнее, ее стихами сыграна она сама. Демидова, начав с конца ее жизни, страшного и одинокого последнего пути, заканчивает самыми «громкими» ее строчками, сродни пушкинским, так по большому счету и не воплотившимся: «А если когда-нибудь в этой стране/ Воздвигнуть задумают памятник мне,/ Согласье на это даю торжество... И пусть с неподвижных и бронзовых век/ Как слезы струится подтаявший снег,/ И голубь тюремный пусть гулит вдали,/ И тихо идут по Неве корабли».