(А)поллония

«(А)поллония» – один из самых провокативных спектаклей европейского театра за последние годы. Без всяких экивоков он настаивает, что Холокост – центр польской истории ХХ века, после которого, пользуясь мыслью Адорно, искусство невозможно.
«(А)поллония» – сложный коллаж, составленный из текстов Еврипида, Ханны Краль, Кутзее, в центре которого – мифы о жертвоприношении Ифигении и Алкесты, а так же трагическая история польской женщины Аполонии, убитой за то, что спасала евреев. Сценическая материя распределяется так, что заставляет публику провести несколько часов в умственном и физическом дискомфорте, без надежды на желанный катарсис.


В этой глобальной театральной антиутопии дезавуируется не только миф о Польше-жертве, но и сама онтология жертвы. Являемся ли мы вполне собой, жертвуя ради кого бы то ни было? Что означает обмен одной жизни на другую (другие)? Кто имеет право направлять жертву? Насколько личность человека свободна от религиозного и исторического контекста, в который она вписана? Взявшись за одну из самых, цинично говоря, популярных тем европейского искусства – тему Холокоста – Варликовский выводит ее на уровень, далекий от всяких сентиментально-патетических и политических спекуляций.


Заставляя наш ум решать страшные нравственные уравнения, он вновь делает театр тем, чем он был в античности – местом коллективной психотерапии, только на этот раз – без катарсиса.
Первую букву в имени героини режиссер взял в скобки; так лучше читается остальная часть – Поллония. Конечно, прежде всего, это мистерия о Польше и ее жертвенной роли. Но и о нас, до краев заполненных гулом истории и коллективных мифов.



Мы импровизируем в нашей работе с актерами, что означает, что мы можем объединять различные тексты. Поэтому Агамемнон по возвращении из Трои говорит словами из «Благоволительниц» Джонатана Литтелла. Но наравне с этим могут появиться тексты, написанные мною или рожденные в результате актерской импровизации. Возможно все. Но окончательное оформление аранжировка текста сделана с учетом всех героев, появляющихся на сцене – Ахилла, Агамемнона, Элизабет Костелло, Аполлонии и многих других. Мы хотим, чтобы наши античные персонажи воспользовались преимуществом нашего знания о войне и жертвенности, приобретенного в период после окончания в их эпохи и до наших дней. Мы позволили себе абсолютную свободу, задавая наиболее актуальные вопросы. Но в то же время мы понимаем, что это извечные вопросы, и человечество ставит их перед собой на протяжении всей своей истории.


Варликовский создал сильную, временами сатирическую постановку о неоднозначности всех понятий: преступления, правосудия, вины. Мы все потенциально несем в себе часть вины, только некоторые из нас были рождены в более счастливых обстоятельствах, чем осужденные преступники. Эта война никогда не закончится, она продолжается в памяти ее участников и их детей. Жертва бессмысленна, даже в качестве примера для потомков. Внук праведной Аполлонии, израильский солдат, быть может, однажды вынужден будет стрелять в палестинцев. Ничто не может быть объяснено. Когда Агамемнон пытается объяснить слушателям тот факт, что во времена Второй мировой войны каждые 4,6 секунд погибал человек, это звучит более абсурдно, чем истерическая эскапада о преимуществах секса с дельфинами, которую произносит Алкеста, готовясь принести в жертву свою жизнь.





«(А)поллония» – это попытка определить границы человечности. Это предмет личной одержимости режиссера…
«(А)поллония» – исследование страха и отчаяния войны, а также послевоенного горя. Но в спектакле нет никого, на кого можно было бы указать как на абсолютное зло. Здесь не ставится вопрос ни о добре, ни о смысле самопожертвования этих трех женщин. Варликовский всегда изучает медаль с обеих сторон. В жертвенности из чистых и добрых побуждений он ищет скрытые крупицы: эгоизма, депрессии, недостатка воображения, бегства от жизни. Ифигения, Алкеста и Аполония так же беспомощны в свете того, что происходит, как и те, ради кого они совершают свою жертву. Довольно трудно представить себе этих женщин как «козлов отпущения», невинных жертв коллективной ненависти. Они подозрительно рационально осознают последствия своего поступка, несмотря на то, что им приходится принимать решения, оказавшиеся непосильными для их близких. Варликовский осознает, что самопожертвование уничтожает не только саму жертву, но и всю ее семью.




Портал OpenSpace о спектакле