Лючия ди Ламмермур

Еще до начала моей работы над новой постановкой было принято принципиальное решение возобновить оперу в сценографии Игоря Гриневича. Модель организации сценического пространства, предложенная Гриневичем, очень интересна. Декорации в спектакле являются метафорой мира как «большого офиса», где нет места живым чувствам, где действуют расчет и борьба за власть, где любовь чаще всего приносится в жертву коммерческим интересам. Это мир банковского капитала, мир биржи, мир «белых воротничков» – роботизированный, механистичный и конструктивистский. В нем не осталось ничего живого – даже в интерьерах нет ни растений, ни животных – только компьютеры, офисная мебель, стекло, пластик, металл, бетон.

Отрывать концепцию спектакля от сценографии не представляется возможным – поэтому мне как режиссеру пришлось как бы «пойти» вслед за художником. Хоть я и не считаю себя адептом различных переносов времени действия спектакля из одной эпохи в другую, в данном случае очень рад, что мне удалось попробовать поставить спектакль в современном ключе.

Действие оперы происходит в наши дни, в условиях столкновения враждующих корпоративных интересов. Так получается, что в современном урбанистическом обществе, до невозможности компьютеризированном, электрифицированном, механизированном, люди незаметно для себя превращаются в некую функцию, придаток к бирже, к станку, который печатает деньги. В результате они утрачивают свои человеческие качества: жажда наживы, жажда денег уничтожает в них все человеческое. Даже жизнь перестает быть ценностью. Остаться Человеком в мире больших денег, удержаться от соблазна – очень тяжело, почти невозможно.

Если в этом «реальном мире» рождается человек, не похожий на остальных, светлый и чистый, то он нежизнеспособен, ведь рано или поздно агрессивная внешняя среда неизбежно уничтожит его. Любовь в этом мире является проблемой, для нее нет места. Именно поэтому любовь главных героев оперы Лючии и Эдгардо – обречена.

Михаил Панджавидзе



Михаил Панджавидзе выстроил на сцене идеальный мир людей-машин. Все четко и органично – плавно двигается секретарь-референт, помощница расставляет микрофоны для брифинга, журналисты занимают свои места. Когда, избитый, упадет один из героев, чье появление нарушило привычный ход вещей, папарацци будет спокойно снимать его, корчащегося от боли.
История Ламмермурской несчастной невесты вдруг превратилась в триллер с участием офисного планктона, сисадминов, топ-менеджеров и иже с ними.

газета «Время и деньги»

Татарский оперный театр последние годы делал ставку на талантливых вокалистов и старался воспроизвести помпезный декор советского театра. Режиссер Михаил Панджавидзе, переносивший в Казань из Большого «Бориса Годунова» в декорациях Федоровского, стал и тем творцом, которому удалось коренным образом изменить ситуацию. Его спектакль «Лючия ди Ламмермур» абсолютно современен. Шотландия XXI века ничуть не проигрывает по театральности мрачному средневековью, а корпоративные интересы, брачные контракты, убийства, описанные в романе Вальтера Скотта, немногим отличаются от сюжетов телевизионных «мыльных опер». Опера-триллер Доницетти не потеряла ни толики своего драматизма в этой интерпретации, которая вновь доказала: подобные сюжеты актуальны и по сей день. Но самое убедительное «доказательство» – это сопрано Альбина Шагимуратова в партии Лючии. Уже мировая звезда, покорившая Метрополитен-опера и Зальцбургский фестиваль, украсившая первую премьеру Большого театра, она все чаще являет публике свой уникальный актерский талант, который неожиданно расцвел в спектаклях, поставленных специально для нее. Ее выступление на сцене родного театра – это искренний патриотизм и удача для всех зрителей.

Вадим Журавлев