Театральная компания ЗМ

Старый сеньор и...

Театр кукол им. С.В. Образцова, Москва
Премия «Золотая Маска» 2014г. - «Лучшая работа актера» (Андрей Нечаев, Дмитрий Чернов, Алексей Соколов, Халися Богданова)
Номинации на Премию - «Лучший спектакль в театре кукол», «Лучшая работа художника»

посвящается Габриэлю Гарсиа Маркесу

Идея, постановка и сценография: Виктор Никоненко

Инсценировка: Виктор Никоненко, Сергей Плотов и Нина Монова

Композиторы: Алексей Козлов и Николай Шамшин

Режиссер по пластике: Владимир Ананьев

Художник-технолог: Александр Лигусов

Ассистент режиссера-постановщика: Дмитрий Чернов

Соло на саксофоне: Иван Дыма

Вокал: Моника Санторо



Артисты: Андрей Нечаев, Дмитрий Чернов, Дмитрий Богданов, Алексей Соколов, Халися Богданова, Михаил Евченко, Юлия Соломкина, Софья Элик

Продолжительность 1 ч. 10 мин.



Возрастная категория 12+

Я не хотел пересказывать эту историю. В «Старом сеньоре с большими крыльями» мне важно было сохранить дух великого Маркеса, не следуя подробностям сюжета. Таким образом родилась история Ангела и Ребенка. Без слов. Без разговоров. Очень простая. Чтобы каждый зритель мог почувствовать, пережить и подумать: как хорошо, что мы не одиноки...

Но одного рассказа для придуманного мною спектакля оказалось недостаточно, и тогда добавился второй, тоже один из любимых, – «Самый красивый утопленник в мире». Эта притча и печальна, и смешна, и, что очень важно, удивительно добра. Так родилась Старая сеньора, которой нет в рассказе Маркеса, но которая была мне необходима. Весь монолог Старая сеньора произносит на придуманном языке. Непонятном нам. Но кто-то должен был донести смысл ее слов до зрителей. Поэтому возник Переводчик: с соавтором Ниной Моновой мы позвали на помощь поэта и сценариста Сергея Плотова, который написал монолог Переводчика, синхронно озвучивающего «за кадром» колоритный рассказ сеньоры.

Третья история – «Негритенок Набо, заставивший ждать ангелов», о встрече Ребенка и Ангела – бывшего музыканта, который когда-то, в земной жизни, играл на саксофоне. И в спектакль вошла тема саксофона, объединившая три притчи, а Музыкант стал одним из важных персонажей. Так и возник спектакль для четырех кукол и саксофона.

Виктор Никоненко




В каждой истории, представленной в спектакле, главным действующим лицом становится кукла: Старый сеньор и Девочка – в первой, Старая сеньора – во второй, Мальчик, Старый сеньор и Девочка – в третьей. Второстепенных героев – героев «второго плана», «людей из народа» в спектакле нет, они лишь обозначаются: или метафорическими действиями (с софитов летят монеты и куски пищи для Старого сеньора с крыльями), или изображаются группой маленьких, по сравнению с главными персонажами, деревянных кукол. Эффекты стоп-кадра, «рапида», крупного плана, «наезда» камеры – настолько ощутимы, что временами создают впечатление присутствия зрителя «внутри». Есть и принцип монтажа, который создает «дыхание» сюжетов, их сплетение и единство – короткие сцены, возникая из тьмы «черного кабинета», как музыкальные фразы и темы, чередуясь, складываются в общее звучание спектакля. Неслучайно, саксофон становится еще одним действующим лицом, то появляясь в квадрате окошка в портальной стене, то возникая на авансцене, среди персонажей, или на фоне черного занавеса, создавая промежутки-интермедии между тремя частями (историями) спектакля.

журнал «Сцена»





Каждой куклой управляет несколько актеров. Но кукловоды скрыты в черном бархате сцены, и кажется, что фигуры, очерченные световым контуром, движутся сами по себе. Кивает головой мудрый старик, терпеливо вглядываясь в зрительный зал. Это ангел, прилетевший в селение охранять больного ребенка. О том, что пришлось ему пережить среди людей, можно догадаться по его лицу, изможденному морщинами, и всепрощающим глазам. Огромные крылья теряют белые перья. Их кружение под звуки саксофона Ивана Дымы похоже на грустный балет.

Вторая картина резко меняет настроение спектакля. Колоритная старуха раскуривает трубку, размеренно рассказывая удивительную байку о том, как встретила самого красивого мужчину на свете. Только был этот невероятный красавец, к сожалению, мертв. Хитро бормочет по-испански, перебирая маленьких деревянных кукол в корзине (среди них – и ее односельчане, и принесенный волной прекрасный утопленник). А переводчик за сценой, совсем как в сериалах, транслирует содержание.

Финал возвращает к лирико-философским раздумьям. Снова появляется старик с крыльями, зовущий на небо негритенка, одержимого танцем. Это Набо, лишившийся рассудка от того, что его лягнула лошадь. Он должен был бы умереть сразу, но надолго задерживается между тем и этим светом. Неловкий танец кукольного негритенка – метафора подвешенного состояния.

журнал «Театральная афиша»