Поле

Нам хотелось свести вместе массу противоречивых вещей, таких как Гулаг и «Русские сезоны» в Париже, приход Мессии и поход в магазин, огромный плакат с рекламой йоги и длинную очередь в метро под ним. В какой-то момент мне показалось, что я запутался. Так бывает, когда пытаешься выразить бессознательное, особенно коллективное бессознательное. Недавно подслушал разговор строителей гастарбайтеров, они обсуждали Цолькин-Майянский календарь, парад планет и квантовый скачок 2012 года. Я понял, что мы все делаем правильно, и успокоился.

Филипп Григорьян

C «Полем» мы сразу определились, что тональность спектакля, главная музыкальная мысль, это безоговорочный мажор. Радостное звучание пожирающего, перемалывающего, поглощающего механизма.

Валерий Васюков

Сжатие, схлопывание, коллапс, который наблюдают герои, похожи на то, как образуется черная дыра. Хотелось придать спектаклю кристаллическую структуру очень плотного вещества.

Анна Абалихина

Григорьян слепил в единое пластическое нечто культурные знаки, которые считываются как «русские». Коллективизация на фоне лагерной вышки и «век-волкодав». Русич класса «русское поле, я твой тонкий колосок» и васнецовская Василиса верхом на Сером Волке. Советский председатель в кепке и Родина-мать с грудью. Русский символизм с его соляр¬ной символикой, русский авангард, космизм (вышка оборачивается ракетой) – словом, «русские» знаки, превратившиеся в китч, вроде георгиевской ленточки на антенне человека-грузовика, в конце концов – коммунизм.
Пряжко в своем «Поле» описал универсум, существующий независимо от того, кто из героев и что думает про его устройство. Земля родит – люди собирают урожай, и ход вещей не изменился. Для Григорьяна поле – это поле культуры, на котором русские веками возделывают русскость, не отдавая себе отчета в том, что есть одно поле, а русское поле – мнимость.

журнал «Афиша»