Театральная компания ЗМ

Премии «Золотая Маска» 2017 г. – «Лучший спектакль в оперетте/мюзикле», «Лучшая работа режиссера» Номинации на Премию – «Лучшая работа дирижера»,«Лучшая работа художника», «Лучшая работа художника по свету», «Лучшая женская роль» (Елена Кайзер), «Лучшая мужская роль» (Савва Ревич), Лучшая роль второго плана» (Анатолий Кобельков)
Музыкальная трагикомедия в 2-х действиях

Либретто Асара Эппеля по мотивам произведений Исаака Бабеля

Музыкальный руководитель постановки, аранжировщик и дирижер: Ольга Шайдуллина
Режиссер: Роман Феодори
Художник: Даниил Ахмедов
Хореограф: Анна Закусова
Художник-гример: Татьяна Доряло
Художник по свету: Тарас Михалевский
Видео: Денис Зыков

Артисты: Савва Ревич, Лада Исмагилова, Анатолий Пузиков, Александр Дьяконов, Елена Половинкина, Анатолий Кобельков, Елена Кайзер, Илона Павлова, Елена Пономарева, Вячеслав Ферапонтов, Александр Белопашинцев, Владимир Мясников, Александр Черкасов, Денис Зыков, Антон Чернов, Александр Князь, Сергей Тисленко, Максим Бутивченко, Виктор Буянов, Аким Бислимов

Продолжительность 2 ч. 10 мин.
Age category 16+
Бабель, Одесса, биндюжник… Конечно, просятся сено, деревянные доски, лошади, холщовые костюмы. Нашей задачей было уйти от этого. Даниил Ахмедов решил исследовать язык Роберта Уилсона, погрузил действие в диаметрально противоположное и этой пьесе, и этой музыке пространство. В этом столкновении музыки и картинки рождаются неожиданные вещи, очень ценные для меня. Мы специально попробовали такую форму, поиграли с ней. Все персонажи спектакля, кроме Менделя Крика, находятся будто бы в эстетике какого-то особенного европейского театра. Они еще и мертвецы – ведь не зря начинается с того, как Арье-Лейб сидит на кладбище и рассказывает историю. Один только Мендель здесь совершенно нормальный, обычный. Поэтому все персонажи немного в кукольном воплощении, а он бытовой. Интересное сочетание общей мертвой, холодной фактуры и его, Менделя, буйной, музыкально подкрепленной. Но когда происходит слом – избиение сыновьями, – Крик становится кукольным, а остальные, наоборот, преображаются и существуют в бытовой манере. И вообще, для нас важно было исследовать тему уходящего времени. Времени, ускользающего сквозь пальцы. Как человек хватается за него, чтобы остаться на плаву, чтобы быть всегда молодым.
None
Можно было бы, конечно, взять и сделать ретро-версию с сохранением оркестровки, инструментов и стилистики, которая дорога людям, давно знающим этот мюзикл. Но когда мы затевали эту постановку, долго говорили о целевой аудитории, о том, кто ходит в Красноярский ТЮЗ и кому этот спектакль предназначен. Хочется, чтобы музыка Александра Журбина стала доступнее и ближе в первую очередь молодежи. И я решила, что этот материал может прозвучать в более жестком, более смелом, и более дерзком варианте. Мы, естественно, сохраняем мелодический и ритмический рисунок. Изменения только в рамках аранжировки. Поэтому здесь кое-где появятся элементы тяжелого рока и даже панка. К этому располагает и сама история. Брутальный тон в ней задают два мужских образа – властного и грубого биндюжника Менделя Крика и его сына, налетчика Бени Крика, которого недаром прозвали Королем. То есть новая аранжировка – это попытка найти некий эквивалент в современной музыкальной мейнстримовской культуре тем песням, которые есть в мюзикле. Хочется, чтобы эти зонги звучали свежо, по-своему именно для этого театра, для этого зрителя.
None
Роман Феодори ставит музыкальные спектакли. Неважно, что в драматическом театре. И дело даже не в том, что музыку в его спектаклях слышишь (в спектакле по мюзиклу Александра Журбина «Биндюжник и Король» это естественно). Важно, что ее видишь. В актерской пластике, которая не имеет отношения к пластике бытовой. В строении мизансцен – каждую можно назвать по праву словом «композиция», настолько это не имеет отношения к произвольному передвижению по сцене. Музыкален свет, потому что он тоже строит мизансцены. Вот в белом луче прожектора будто завис не сам герой, а его портрет в круглой раме на черной стене. Вот открылся в центре красный квадрат, или желтый, зеленый, но уже не квадрат, а любая самая прихотливая и изломанная геометрическая фигура, в которой люди вдруг превращаются в тени, а потом опять обретают плоть.

Главное, отчего возникает эта зримая музыка – соотношение сценических и музыкальных ритмов – чистое искусство. Из этого формализма рождается пронзительность смыслов. Человеческая история любви и вражды, старости и молодости становится притчей, обретает бытийный характер, а мелодрама оборачивается трагедией.

Елена Третьякова




На странице использованы фотографии Марии Анановой и Михаила Маклакова