Театральная компания ЗМ

Премии «Золотая Маска» 2014г. - «Лучший спектакль в драме, большая форма», «Лучшая работа художника»
Номинация на Премию - «Лучшая работа режиссера», «Лучшая женская роль» (Елизавета Боярская, Ксения Раппопорт), «Лучшая мужская роль» (Данила Козловский), «Лучшая роль второго плана» (Игорь Иванов)
трагедия



Перевод: Николай Любимов



Постановка: Лев Додин

Художник: Александр Боровский

Художник по свету: Дамир Исмагилов

Режиссер: Валерий Галендеев

Режиссер-ассистент: Олег Дмитриев

Ассистент режиссера: Владимир Захарьев



Артисты: Игорь Иванов, Данила Козловский, Ксения Раппопорт, Игорь Черневич, Сергей Курышев, Татьяна Шестакова, Елизавета Боярская, Никита Васильев, Владимир Захарьев, Артур Козин, Леонид Луценко, Станислав Никольский, Евгений Санников, Евгений Серзин, Станислав Ткаченко



Продолжительность 2 ч. 20 мин.
Age category 16+
Лев Додин давно не высказывался так красиво, жестко и лаконично одновременно. Ни единой бытовой интонации, ни одной лишней детали реквизита на сцену не проникло. История смертельного противостояния страстной, горячей юности и сокрушительной государственной машины разыгрывается в закатном полумраке практически пустого пространства: художник Александр Боровский придумал отменный ход − громоздкие столы, а также иные необходимые детали обстановки эффектно выносятся на сцену шестеркой секьюрити ровно на то время, пока того требует сюжет. Додину нужно показать мертвый по сути и красивейший по форме номенклатурный театр − он ему гораздо важнее, чем сентиментальная история любви бесприданницы и мальчика-мажора.
None
Обращение Льва Додина к трагедии Шиллера − шаг рискованный, требующей художественной смелости, которой Додину не занимать. Выбранный им блестящий перевод Николая Михайловича Любимова, на основе которого режиссер сделал сценическую композицию, сократив текст, убрав трех персонажей, добавив тексты Руссо и, как ни странно, железного канцлера Бисмарка, заиграл всеми красками. Додин пошел против моды, сохранив форму и идею трагедии о любви, попавшей под жернова государства и власти. Спектакль передает объем шиллеровской трагедии, в которой главное – слово, философский смысл и эмоциональная насыщенность которого не потеряла своей силы.
None
Излюбленный додинский прием: все происходит на глазах у всех − здесь стал главным смыслообразующим элементом. К примеру, президент посылает сына к леди свататься − и, оставаясь на сцене, наблюдает за их диалогом, вслушивается, чуть ли не подсказывает реплики, бурно реагирует. И леди учитывает присутствие соглядатая. Ничего интимного, уединенного, в любой момент по команде (их президент отдает в микрофон-петличку), а то и без команды явятся секьюрити. Режиссер острым, не знающим сострадания скальпелем анатомирует эмоции и поступки, наглядно показывая, как неотвратимо нанизываются звенья цепи зла, как легко любовь при первом же испытании оборачивается мучительством, как хорошие люди в охотку, сразу, наотмашь верят клевете.

Разумеется, Иоганн Кристоф Фридрих Шиллер - великий писатель, классик мировой литературы, но читать сейчас «Коварство и любовь» сил нет. Тем более проблематичным кажется сценическое воплощение: нельзя ведь оставить один сюжет, в самом деле превосходный, обойдясь притом без километров велеречивой напыщенной трескотни, которую невозможно ни органично произнести, ни слушать.
А потрясающие артисты Малого драматического театра-Театра Европы умудряются. Беспримерная, нигде больше не существующая на таком уровне культура сценической речи − часть общей культуры додинского театра − состоит в абсолютном присвоении текста. Никакой дистанции между современными людьми на сцене и речевым строем персонажей XVIII века. Слова стали для них своими − естественно ими изъясняться и, более того, думать.

На странице использованы фотографии Виктора Васильева