Иванов

Сочиняя спектакль, мы разговаривали с художником Сашей Моховым. И я задал вопрос: «Где, в каком театре, в каком городе можно ставить спектакль без оглядки: на критику, на «производственную необходимость» и т.д., не пытаясь оправдать ожидания зрителя?» И вдруг мы оба поняли, что только так и можно ставить спектакль, «без оглядки»! В любом театре, в любом городе. Только эта позиция дает творческую свободу и позволяет сосредоточиться на высказывании. Вроде бы очень простая мысль, но дойти до нее оказалось не так-то просто.

В «Иванове» мы с актерами продолжили разрабатывать несколько волнующих меня формальных, но смыслообразующих тем.

Осмысление происходящего через субъективную оптику персонажа: не бытописание, а перепросмотр уже прожитой жизни. С поиском в ней фатальных ошибок. И попыткой исправить их. И неспособность, прикованность к раз и навсегда проторенной колее судьбы. Разрушение временной определенности, смешение времен.

Насыщение музыкальной ткани спектакля современными ритмами, и построение спектакля по законам полифонического музыкального произведения.

Если говорить широко о теме спектакля, то она все та же. Почему главным врагом человека является он сам? Почему самую большую боль мы причиняем самым близким людям? Почему, осознавая собственную вину, неправильность пути, человек не способен изменить свою природу? Или способен?

Петр Шерешевский

Новокузнецкий театр драмы и активно работающий в провинции режиссер Петр Шерешевский – первый раз на фестивале «Золотая Маска». Спектакли Шерешевского интеллектуальны и чувственны, в них приемы современной режиссуры соединяются с актерскими свершениями. Артист Андрей Ковзель в роли Иванова играет спектакль о галлюциногенном сознании растерявшегося русского интеллигента, ментально, духовно не справившегося с влиянием среды. На большом экране-заднике – то «телевизионная» рябь, то число пи с долгим шлейфом однообразных цифр, не складывающихся в систему. Лица Сарры и Саши сливаются в одно, женщины взаимоподменяют друг друга, окончательно запутывая Иванова, у которого нет пути ни назад, ни вперед. У двух женщин – разные песни в наушниках, и Иванову кажется, что это единственное, что их отличает. Сложносочиненный спектакль с очень разнообразным визуальным рядом и чередой художественных образов ценен женскими ролями, а также жутким, жгучим совиным взглядом Александра Шрейтера в роли Львова, который неустанно ходит за Ивановым как стыдящий, укоряющий и сводящий с ума призрак.

Павел Руднев