Золушка

Спектакль создан при поддержке Министерства культуры РФ, проекта «Мастерская на Беговой», Союза театральных деятелей РФ, Французского института в России



Мир изменился кардинально, а сказки не поменялись. Пьеса Жоэля Помра «Золушка» – это жесткая бескомпромиссная попытка переосмыслить сказочный миф сегодня. Помра как бы оставляет все исходные события, а потом как психолог разматывает все сюжетные узлы, оправдывая поведение каждого персонажа. Это делает пьесу невероятно живой и похожей на новую драму. Для меня этот спектакль – первая честная попытка разговора о таких важных вещах, как смерть, предательство и любовь.

Марфа Горвиц

Это другая «Золушка». Это не сказка с чудесами и счастливым концом, в которую уже никто всерьез не верит. Это правдивая и жесткая история о том, что так часто случается в жизни. Сюжет остается таким, как мы его помним из детства, но главная тема – не любовь, не принц на белом коне, а кое-что «поважнее и повзрослее» – как отпустить прошлое и вспоминать о нем с улыбкой. Думаю, мне было бы намного сложнее работать над «стандартной» Золушкой, она просто хорошая и бедная, вот и все. А это другая Золушка.

Надежда Лумпова

Режиссер не позволила себе ни одного печального всхлипа о бедной сиротке. Надежда Лумпова играет колючего подростка, горделиво отгородившегося от всех своей миссией каждую минуту помнить о матери.

журнал «Time Out»

Знакомую с детства «Золушку» Помра остроумно переписал, переосмыслил с точки зрения психоанализа. Его Зола далека от сказочного прототипа – она ведет себя как сложный подросток, собирает мертвых птиц и вместо хрустальной туфельки получает от Принца его собственный ботинок. «Золушка» нового поколения принципиально лишена романтики – это жесткая история о взрослении, которому мешает зависимость от прошлого и упорное нежелание признать, что мамы больше нет.

Неизжитая детская травма роднит двух подростков. Марфа Горвиц решила восстановить подсознательный образ ситуации в пространстве, похожем на кабинет психоаналитика: белые стены и прозрачная мебель – от разбора не сказочных семейных проблем ничего не должно отвлекать. Это решение поддерживает и не бытовой способ игры: в меру отстраненный, ироничный и не перегруженный, без психологических хитросплетений. Текст Жоэля Помра он не упрощает, но делает более тонким и прозрачным по мысли, а каждую модель поведения – более узнаваемой и чуть более смешной, даже, наверно, немного шаржированной. Но серьезности ситуации это не отменяет. Зола и Принц, оба добровольно сдаются в плен прошлому и только рады свое положение усугублять – все больше замыкаться в себе и все меньше контактировать с отцами, которые заняты исключительно собой. Впрочем, в спектакле Марфы Горвиц это касается каждого, включая рыжебородую фею.

Антисказочный подход, который, кстати, и привлек Горвиц, ставит Золушку в условия, с одной стороны, абсурдные, а с другой – вполне реальные, без намека на обязательный хэппи-энд.

Горвиц сделала ироничный спектакль с «легким дыханием». Всех героев, в том числе взрослых, она поймала на том, что ведут они себя очень по-детски.

Всего-то несколько образных столкновений понадобилось режиссеру, чтобы показать: взрослые не подозревают, чем живут их собственные дети, а те слабо представляют себе, что заботит их родителей. Эту проблему в итоге решает Золушка, которая самой первой начинает взрослеть, опережая на несколько шагов Принца, и понимает, что держаться за прошлое мертвой хваткой не нужно – достаточно вспоминать о нем иногда и делать это с улыбкой.

журнал «Театрал»

Участник фестиваля «NET – Новый европейский театр»