Алиса

«Алиса» – спектакль умный, изящный, совсем не радикальный, но при этом построенный на сложных театральных эффектах и несущий в себе «прозрачные», простые и важные смыслы.
Наивно полагать, что «Алиса» Могучего имеет какое-то (помимо своего названия) отношение к «Алисе» Льюиса Кэрролла. Он выстраивает собственную историю, в которой та, что сочинил английский математик, становится лишь воспоминанием из далекого прошлого. Страна чудес давно сдана в музей. Здесь все дало сбой. Зазеркалье растрескалось. Самое страшное, что может случиться, – попасть в страну чудес и увидеть, что чудес здесь уже не бывает.
«Не работает! Не работает!» – восклицает беспокойно-трепетный Шляпник Валерия Ивченко, когда Алиса пьет из протянутого им пузырька, но рост ее не меняется. «П…рали все, п…рали!» – вторит ему Кролик Анатолия Петрова. Мальчик, который превратился в поросенка, теперь просто «Поросенок, который стал человеком». Круговорот чудес закончился, и все вернулось на места.
Они ждали Алису, как герои Беккета своего Годо, – чтобы она спасла их, чтобы расколдовала страну чудес. Но это оказалось уже невозможным. Единственный выход и для Алисы, и для страны чудес – обернуть время вспять, встретиться с прошлым и его воскресить. Вдруг под люстрой откуда ни возьмись возникнет большая кукла девочки-школьницы, и детский голос сбивчиво расскажет историю, случившуюся с одной девочкой во время блокады.
Во втором акте «Алисы» Могучий превращает спектакль в подобие дружеского вечера, на котором собралось множество старых приятелей, чтобы послушать истории об их общем и уже далеком прошлом. Стирая границы между залом и сценой, он добивается стопроцентного эффекта присутствия и заставляет нас забыть, что мы в театре. Один за другим актеры произносят монологи, как бы связанные с жизнью Алисы.
В сущности, эти тексты не только не имеют отношения к кэрролловской Алисе, но и не связаны напрямую с героиней Фрейндлих. Здесь нет попытки выстроить ей точную биографию – это просто бессвязные обрывки чувств, мыслей и воспоминаний, которые вместе и формируют память человека, его сознание. Это погружение зрителей в странный, смешной и путаный внутренний мир Алисы, девочки, которая выросла, но на самом деле так и не повзрослела. В финале она неизбежно находит себя – встречается на сцене с девочкой в голубеньком платье. И не успеет она сказать ей хоть пару слов, как голос сотрудника аварийной службы вызывает ее назад – в застрявший лифт, в жизнь, которая теперь будет для нее совсем другой.

Могучий поставил спектакль про сны. Про фантазии, в которых человек пытается вновь найти себя. Можно было бы сразу сказать: не человек, а театр пытается вновь найти себя, и вообще, в рассказанной зрителям истории некоей немолодой женщины по имени Алиса, попадающей в пространство своей памяти, сами собой все время возникают рифмы этой вроде бы частной, дробной, фантасмагорической истории и истории славного театра. В каком-то смысле Алиса здесь и есть БДТ. И все вопросы – есть ли она еще на самом деле, может ли она вернуться к себе, можно ли ее вновь «собрать» как личность, или она осталась лишь в частных воспоминаниях тех, кто ее знал, – легко проецируются на сам Большой драматический театр имени Товстоногова. Андрей Могучий поставил непростой спектакль о памяти, о переосмыслении прожитого, но и о прощании тоже – о прощании, без которого невозможно никакое обновление.
От Алисы Фрейндлих для этой работы потребовалось не только мастерство, не только острый ум и интуиция, но и отвага – роль Алисы принципиально отличается от всего, что делала актриса прежде. Прежде всего потому, что у Могучего актеру нельзя полностью «спрятаться» в роль – он сразу найдет, выманит из убежища, правдами и неправдами постарается вернуть к себе.
Иногда вообще кажется, что все, что делает в своих сложносочиненных спектаклях Могучий, придумывается им в конечном счете лишь для того, чтобы возникли ценнейшие моменты прямой коммуникации со зрителем – когда актеры остаются один на один с публикой, словно отстраняясь от своих героев и сбрасывая латы опыта и профессионализма. Во втором действии спектакля «Алиса» публика перемещается в зрительный зал, одни располагаются в ложах ярусов, другие – на беспорядочно расставленных в партере стульях. Рампа в БДТ всегда была непреодолимой границей, а здесь актеры сидят рядом со зрителями. Сами персонажи сказки Кэрролла отчетливо превращаются в тех, с кем связана петербургская женщина по имени Алиса, – в ее родителей, в ее мужчин, в ее соседей. А еще – в так хорошо знакомых артистов БДТ.