Баядерка

В сентиментальной мелодраме о загубленной, в незапамятные времена, любви и жизни храмовой танцовщицы Никии исследователи находят мотивы шопенгауэровского пессимизма и индуистской философии переселения душ. Мариус Петипа обнаружил здесь главную балетную тему – разлад между реальностью и мечтой, между суетной жизнью человеческих страстей, желаний и предательств и возвышенным идеалом. Его самый «петербургский» балет требует академической выучки и выдержки танцовщиков, способных на виртуозные смены блестящих классических па, и на утонченную интонационность жеста; требует он и великолепно вышколенного, живущего как единый организм, кордебалета. «Баядерка» – это равновесие между экзотическими, многоликими и многоцветными празднествами, ритуалами, шествиями и призрачной, как белые ночи, возвышенной поэтикой знаменитого «Акта Теней»; между экзальтированной, как в индийском кино, чувственностью и нежной меланхолией. Для достижения художественного результата во всем этом многообразии требуются культура, непровинциальный масштаб, ответственность, мастерство. Балетная труппа Новосибирского академического театра оперы и балета демонстрирует все это в полной мере. Успеху третьей в истории труппы «Баядерки» немало способствует художественное оформление Давида Монавардисашвили, выполненное с размахом и свежим подходом к манере академического ориентализма, а также тонкий вкус автора костюмов, Александра Васильева, сумевшего найти гармоничное решение в сложном многоцветьи балетного Востока.

«Баядерка» – масштабный балет, как раз для огромной сцены этого театра. Она не шла здесь очень давно, ее ждали. А в моем репертуаре это один из главных спектаклей. Я танцевал главную роль Солора в пяти-шести разных версиях этого балета во всем мире. А готовил партию с ее создателем – моим учителем, великим танцовщиком Вахтангом Чабукиани. Он первый сделал роль Солора танцевальной в своей ленинградской редакции 1941 года, убрал из спектакля второстепенные эпизоды, сохранил и подчеркнул все лучшее, что было в хореографии Петипа, дополнил спектакль великолепными новыми танцами. После него небольшие, но яркие дополнения вносили и другие петербургские мастера. Все это – наше балетное богатство, эту версию «Баядерки» мы и поставили здесь, с небольшими коррективами.

Игорь Зеленский

В новосибирской «Баядерке» тон в восприятии спектакля с первых минут, безусловно, задает щедрая живопись декораций, где будто залитая солнцем охра величественных стен храма обрамлена зеленью тропического леса, изображенного с некой поэтической избыточностью, перекликающейся с традициями сценографических опытов мирискусников.
История обманутой баядерки получилась чрезвычайно человечной – здесь нет злодеев, правых и виноватых: в этом спектакле миром правит любовь. И она права во всех своих проявлениях – любви как предначертания и судьбы (Никия); любви-ослепления, сродни безумству, – у Великого брамина; любви – счастливого дуэта, дающего ощущение жизни как полета (Солор и Гамзатти).
Невероятно впечатляющим пластическим компонентом постановки стала сцена разрушения храма. Под ударами стихий, грома и молний, а точнее, гнева богов, наказавших Солора за отступничество от клятвы, данной Никии, над священным – храмовым – огнем. Мигающий в ритме грозовых всполохов свет выхватывает на мгновение из темноты фигуру мятущегося Солора и вновь гаснет. Этот многократно повторяющийся и абсолютно авангардистский для классики механистически нервный ракурс – находка постановщиков, усиливающая и без того грандиозный эмоциональный накал финала.

газета «Советская Сибирь»