Человек-подушка

Многословную и жесткую пьесу Мартина МакДонаха про писателя, оказавшегося заложником придуманных им самим кошмаров, екатеринбургский актер Олег Гетце разобрал так дотошно и глубоко, что и без того плотный текст сгущается еще больше. Эта «Подушка» поставлена в расчете на актеров, и играют его почти на голой сцене, только намеком обозначая место действия. Черная макдонаховская реальность здесь подана как существующая на самом деле: да, вот так пытают людей на дознании, когда хотят добиться от них «правды». А вот так, «на голубом глазу», воспринимают сочиненные писателем страшилки сегодняшние пареньки. Вот так могут убить невинного младенца, а вот так – доказать, что были правы, когда убивали. Словом, весь диспут, который так занимает МакДонаха и современную культуру в целом, в спектакле Гетце превратился в исследование современной жизни и больного человеческого сознания, которое сегодня стало правилом, а не исключением.

Спектакль вдумчивый и негромкий, интеллигентный и стильный… Режиссер Олег Гетце и его коллеги подошли к пьесе драматурга-провокатора, будто не заметив ее «скандального шлейфа». Никакого сладострастно-изощренного смакования подробностей или нарочитого запугивания зрителя. Спектакль не пытается шокировать, агитировать, обличать – он, скорее, призывает к соразмышлению, к тихому и трудному внутреннему поиску ответов на глобальные вопросы. Эти вопросы – о смысле человеческой жизни, о цене творчества и об ответственности творца (в том числе и Творца), о свободе выбора и многом-многом другом – не навязаны, не «выкрикнуты» в спектакле, а незаметно, как бы сами собой проступают в сознании зрителя, требуют ответов. Тогда и приходят эмоции – страх, шок, гнев от собственной беспомощности и т.д.
Думается, создателям спектакля было интереснее разбираться с людьми – замученными, подавленными, ищущими, по-детски наивными и жестокими, обреченными и побеждающими благодаря силе духа.




Отношения братьев Катуряна и Михала выстроены тонко, психологически подробно, и от этого веет действительно жутью и правдой, до того интимной и беспощадной, что становится не по себе.
В системе зеркал, лестниц действуют и куклы, и люди. Кажется, что кукольный мир повторяется, увеличившись до человеческих размеров, а дальше, наверное, еще повторения и еще отражения. Ведь зазеркалье бесконечно. В этом спектакле радует честный художественный поиск ключа к непривычной, неизвестной у нас эстетике.

журнал «Страстной бульвар»