Театральная компания ЗМ
Джоаккино Россини

Итальянка в Алжире

Музыкальный театр им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко, Москва
Премия «Золотая Маска» 2014г. - «Лучшая мужская роль» (Максим Миронов)
Номинации на Премию - «Лучший спектакль в опере», «Лучшая работа дирижера», «Лучшая работа режиссера», «Лучшая работа художника в музыкальном театре», «Лучшая работа художника по костюмам», «Лучшая женская роль» (Елена Максимова)

опера в 2-х действиях



Либретто: Анджело Анелли



Музыкальный руководитель и дирижер: Феликс Коробов

Режиссер: Евгений Писарев

Художник-постановщик: Зиновий Марголин

Художник по костюмам: Виктория Севрюкова

Художник по свету: Дамир Исмагилов

Главный хормейстер: Станислав Лыков

Режиссер по пластике: Альберт Альберт



Артисты: Вероника Вяткина, Елена Максимова, Максим Миронов, Сергей Романовский, Дмитрий Степанович, Роман Улыбин, Арсен Согомонян, Евгений Поликанин, Евгения Афанасьева, Дарья Терехова, Ксения Дудникова, Ирина Чистякова, Михаил Головушкин, Максим Осокин



Хор и миманс театра



Продолжительность 3 ч.


Возрастная категория 12+

Мне хотелось сделать спектакль, похожий на сон. Декоративную, дизайнерскую интерпретацию сказки. Это тоже задача искусства – чтобы человек на три часа погрузился в среду, которая не имеет ничего общего с его проблемами, с проблемами страны, в которой он живет. В чем сложность «Итальянки»? Если сюжет не менять, он может показаться слишком детским. Если переводить его в современность, встанут проблемы Востока, мусульманства. Но ни я не хочу, ни музыка Россини не позволяет воспринимать эту историю всерьез. Обозначив спектакль как условную дизайнерскую игру (на сцене нет никаких минаретов и кораблей), мы придумали с художником Зиновием Марголиным, что это будет шахматная партия, которую разыгрывают мужчины и женщины. Мужчины здесь – представители Востока, женщины – Запада. С одной стороны, это серьезное противостояние, с другой – игра.

Евгений Писарев, интервью газете «Известия»




Получился очаровательный спектакль – веселый, смешной, игривый, ровно такой, каким сегодняшнему зрителю хочется видеть идеальную оперу-буфф.
Евгений Писарев в соавторстве с художником Зиновием Марголиным во главу угла поставил момент игры и превратил спектакль в шахматную партию. Действительно, чтобы спасти любимого и всех пленников, да еще и утереть нос бею, вздумавшему считать женщин «безмозглыми курицами», пришлось разыграть настоящее сражение и продумывать ответный ход соперника на несколько шагов вперед. В итоге занавес выполнен в виде шахматной доски, а сцена оформлена шахматными фигурами, напоминающими резные купола минаретов.

«Независимая газета»



Стремительная, жизнерадостная, полная головоломных колоратур и комических имитаций – от «чиха» до «карканья», закручивающая в своем вихре танцевальные ритмы и элегию любовного томления, патриотические мотивы во славу Италии и стихию бесконечных звуковых «перевоплощений» – музыка Россини прозвучала в новой «Итальянке» кинематографически наглядно и выпукло. Дирижер Феликс Коробов еще у пульта не появился, а оркестр уже играл увертюру, задав задиристый буффонный тон всему действу. Комический трюк подготовили и на коде увертюры, когда музыканты медленно погрузились в оркестровую яму, невзирая на мимические протесты дирижера.
Грандиозной метафорой игры и метаморфоз стал и сценографический образ спектакля: гигантские шахматные фигуры – белые, как мечеть, и бирюзовые, как средиземноморская волна – туры, короли, ферзи, турки и итальянцы. Эти фигуры двигались, превращаясь то в султанские покои, то в корабль, то в «немой» антураж комического действа. Действие – реально смешное, что очень редко получается в опере, развивалось в темпе allegro (хотя легкость и реактивность исполнителей позволяли довести его и до настоящего итальянского presto). Режиссер не мудрствовал над дополнительным актуальным содержанием, а строил комические ситуации, как они прописаны у Россини, фактически выведя на поверхность живой «театр» его музыки. Все персонажи этого спектакля оказались вовлечены в бесконечную игру: комические «турки» в широких, на манер украинских шароварах, гротескных красных фесках, поющие Мустафе осанны, и неведомые «папатачи», к тайному обществу которых примкнул Мустафа, исполнявшие бессмысленные танцы, дурачась над ситуацией. Мустафа здесь выступил почти мольеровским героем, спесивцем, оглупевшим от любви: наряжался, принимал позы атлета, «чихал» на соперника, фанатично взвывал заветное слово любви – «папатача» и с удивительным мастерством переводил россиниевские колоратуры в эмоции возбуждения, ярости, радости. Его соперница в спектакле – Изабелла, искусно балансировала между амплуа гротескной обольстительницы Мустафы – с томными комическими интонациями, и темпераментной итальянкой, воюющей за свою любовь к Линдору. Пассия Изабеллы – нежный трепетный юноша в исполнении Максима Миронова, уклонившийся от бурной комической стихии спектакля: он и оказался здесь лирическим центром, воплощением россиниевской вокальной красоты – с «антикварной» выделкой колоратур, с утонченной колористикой звука. Красота и установила равновесие, удержавшее россиниевскую оперу-буфф от простоватого балагана.

«Российская газета»